Алан Камминг - Волшебная сказка Томми

* Мускулистая Мэри (Muscle Mary) — сленговое название крепкого, мускулистого гея.

** Растяжной Армстронг (Stretch Armstrong) — кукла в виде мускулистого блондинистого мужчины, одетого в плавки. Замечательна тем, что ее руки и ноги можно вытянуть так, что они будут в четыре раза длиннее тела.

Я ничего не имею против накачанных геев, но меня немного пугает, что на фоне всей этой горы выпирающих мышц их головы кажутся маленькими, словно усохшими.

Я передвинулся поближе к кранам, чтобы освободить ему место. У нас в доме такое правило: кто залез в ванну вторым, тот садится туда, где нет кранов. (В доме моей мечты ванна будет стоять в гостиной, и краны будут располагаться на длинной стенке, и если в нее сядут двое, то никому не придется тереться затылком о кран.)

Бобби блаженно вздохнул, опускаясь в горячую воду. Он передал мне косяк. Я глубоко затянулся и закрыл глаза, наслаждаясь двойным «ударом» гашиша и никотина. Открыв глаза, я взглянул на член Бобби и удивленно спросил:

— Он что, вырос и укрупнился?

— Было бы классно, — ответил Бобби. — Но это всего лишь иллюзия. Просто я постриг волосы у основания, так что зрительно он кажется больше.

Я подумал, что это хорошая мысль, и решил сделать так же, а потом вспомнил, что принципиально не брею волосы на теле. Такое у меня правило. Хотя для члена, наверное, можно сделать и исключение. Член — это все-таки член. Блин, я сегодня зациклен на собственном члене.

Мне очень нравится, как Бобби произносит слова типа «иллюзия» или «кастрюля» и вообще все слова с «ю». Он еще больше смягчает согласную перед «ю», и получается «илльюзия» или «кастрьюля».

— Хорошая мысль, — сказал я.

— Томми, с тобой все в порядке? — Когда Бобби спрашивает, все ли со мной в порядке, это не просто дежурная фраза. Он действительно за меня переживает. У меня никогда не было старшего брата, но Бобби я воспринимаю именно так. Как старшего брата. Когда он рядом, я себя чувствую защищенным. И дело не только в возрасте Бобби, но и в его телосложении тоже. Как я уже говорил, наш Бобстер крупный мужчина с хорошо развитой мускулатурой.

— Ага. — Я хотел рассказать ему о своих страхах, но сейчас было не самое подходящее время. Я им все расскажу, Бобби и Сейди, но чуть попозже. И про «мой член — твой член» тоже. Только я постараюсь, чтобы это звучало смешно, типа «эко меня угораздило» и «вот что бывает в порыве чувств». И потом, это как-то неправильно — обсуждать свое желание иметь детей, сидя в ванне с голым геем.

— Да, со мной все в порядке, — повторил я и отдал Бобби косяк.

Мы заговорили про удивительный мир ламповых абажуров, и я потихоньку пришел в себя. Во всяком случае, меня уже не трясло мелкой дрожью от мрачных мыслей. На последней выставке Бобби распродал почти всю свою предыдущую коллекцию абажуров. (Да, есть и коллекции абажуров.) Выставка проходила в одном пафосном клубе в Сохо, так что все было очень шикарно и модно. Кстати, я помогал в «раскрутке». Болтал с посетителями, завлекал, рекламировал изделия Бобби, ходил по клубу с махровым кухонным полотенцем, игриво свисавшим из заднего кармана джинсов, — оно было нужно, чтобы выкручивать и вкручивать лампочки, демонстрируя, «как свет придает ткани двухтональный оттенок», что бы это ни значило. Это было прикольно. Сейчас Бобби занялся изготовлением новой коллекции на религиозные темы и весь день бродил по церквям и скупал китчевые открытки для последующего возбуждения вдохновения. У него замечательная работа, потому что он может делать что хочет и что ему нравится — просто бродить по городу и искать интересные штуки для новых идей. Но для того, чтобы все получалось и работа действительно делалась, нужно быть очень организованным человеком, а Бобби такой и есть. Каждый день к десяти утра он ходит в студию, и если мы с ним встречаемся в городе, чтобы вместе пообедать, уже через час он начинает поглядывать на часы — хотя он и сам себе начальник. Его девиз: «Умеренность необходима во всем, даже в умеренности». По-моему, очень хорошее правило. Жалко, что у меня не получается следовать ему чаще. Разговор сам собой сошел на нет, и мы с Бобби просто сидели молча, наслаждаясь блаженным ничегонеделанием в приятной компании. Время от времени Бобби рассеянно гладил меня по ноге, и это было приятно и славно, как будто я был его кошкой, и ему тоже было приятно ко мне прикасаться, так что он даже и не замечал, что он вообще что-то делает. Словно, как кошка, которую гладят, я впал в мягкое сонное оцепенение (гэш, я думаю, тоже тому поспособствовал), и когда Бобби встал, чтобы выйти из ванны, его движение, плеск воды и внезапное появление у меня перед носом его мужского достоинства во всей красе как-то уж слишком резко вернули меня к действительности. Я вздрогнул и растерянно заморгал. Как будто я спал, и меня разбудили, и ничего этого не было на самом деле.