Юрий Поляков - Три позы Казановы

Затем душегуб сел в машину и хладнокровно поехал по приморскому шоссе, выбрасывая в каждом курортном городке или посёлке от Сочи до Джубги по жуткой упаковке на съедение бродячим собакам. («Во-от эти соба-а-аки!») К рассвету он был уже в Краснодаре, выспался, как ни в чём не бывало позвонил вернувшейся из отгула горничной и пожаловался, что не может связаться с женой. Сам он-де вечером срочно уехал в краевую администрацию на обсуждение проекта Дворца Большого тенниса имени Бориса Ельцина. Наблюдательная служанка давно заметила бурную взаимность Клавдии и Игоря, поэтому решила, что влюблённая молодёжь просто-напросто сбежала от пожилого ревнивца, но делиться своими соображениями не стала, а посоветовала набраться терпения и ждать. Хозяина она не любила: несмотря на инфляцию, тот наотрез отказывался увеличить ей жалованье.

Выждав два дня, Сурганов явился в милицию и написал безутешное заявление. Все всполошились: не каждый день у богатого бизнесмена пропадает жена, да ещё вместе с референтом! Объявили розыск, провели следственные действия и вскоре где-то в районе городской свалки запеленговали исчезнувший мобильник. Выехали на задержание и взяли двух сочинских бомжей, божившихся, что телефоны и кое-какую одежонку с тапочками они нашли утром на пляже. Им не поверили и арестовали. Преступление, наверное, так бы и осталось нераскрытым, но ревнивца погубила жадность. Отругав домработницу за грязь в доме, он потребовал сделать генеральную уборку, рассчитывая, что женщина найдёт серёжку и в убийстве юной соперницы обвинят сутяжную Зою. Тогда проблема раздела совместно нажитого имущества отпадёт сама собой. Однако горничная нашла не только серёжку на ковре, но обнаружила в ванной, в щели между джакузи и кафельной стеной, позеленевший дамский палец с перламутровым маникюром («Во-от этот па-алец!»).

Не зная, что виллу на всякий случай поставили на прослушку, она позвонила хозяину и доложила, что во время уборки ей попались две занятные вещицы: одна принадлежала раньше Зое, а вторая – Клаве. Стоят вещицы недорого – миллион долларов за пару. Сыщики были на месте через полчаса и, отводя носы, рассматривали страшную находку. Идентифицировав серёжку, они выстроили безупречную версию преступления. Группа захвата выехала в Краснодар, чтобы взять жестокую мстительницу, но обнаружила её в краевой психиатрической больнице, куда она попала месяц назад с тяжелейшей депрессией и не вставала всё это время из-под капельниц. Тупик. Но тут, как всегда, на помощь следствию пришёл лучший друг милиции – собаковод-любитель. Заполночь выгуливая четвероногого друга, свидетель заметил, как возле помойки остановился «Лексус» и оттуда вылетел свёрток, чрезвычайно заинтересовавший пытливого пса. Озарённые опера рванули в офис Сурганова, но, кем-то предупреждённый, тот ушёл в бега…

– Всмотри-итесь в э-это лицо-о-о! – взвыл Авдей. – Если вы где-нибудь видели этого человека – срочно звоните нам!

На экране появилась фотография непримечательного лысеющего гражданина лет пятидесяти: узкое лицо с близко поставленными глазами и тонкими поджатыми губами – такие бывают у мужей, которые любят провести по пыльной мебели пальцем, а потом сунуть его под нос жене. Кокотов пытался найти во внешности сочинского мясника хоть что-то наводящее на мысль о маньяке-расчленителе, но не смог.

В баснословные советские времена, в Москве, столице СССР, в спальном районе Гулябино жили в блочном доме на одной лестничной клетке, в равноценных квартирах две простые русские семьи – Ивановы и Петровы. Всё у них было одинаковое: в комнатах стояли неотличимые гарнитуры-стенки «Весна» и телевизоры «Рубин», на шестиметровых кухнях вибрировали облупившиеся холодильники «Бирюса», на балконах квасилась в бочонках капуста и торчали беговые лыжи «Старт». У подъезда ржавели две старинные «копейки», зелёная и красная. Окна выходили на обширный пустырь, а за пустырём неумолчно гудела и мелькала огнями Окружная дорога.

Жили обе семьи скромно – от зарплаты до зарплаты. Несли, допустим, в декабре Ивановы занимали до получки у Петровых, то, скажем, в феврале случалось наоборот. В каждой ячейке общества по удивительной симметрии судьбы росли близнецы: у Ивановых – мальчик-девочка и у Петровых – мальчик-девочка. Ходили они, как нарочно, в пятый класс одной школы. Понятно, что подъездная молва детей давно пересватала – оставалось только вырасти.