Юрий Поляков - Три позы Казановы

– Ну-с, рассказывайте! – приказал ветеран, разливая по тонким антикварным фарфоровым чашкам ароматный улунг (1000 юаней за унцию), которым старика снабжал правнук генералиссимуса Чан Кайши, ему когда-то генерал оказал большую услугу.

Мудрому деду Кирилл сразу понравился. Черевкова, между нами говоря, он терпеть не мог, даже на свадьбу не пошёл – только в загс. За чаем Юля и поведала деду о страшной опасности, нависшей над ними. Пока речь шла о сернокислотных чудачествах Аниты, старый гэрэушник лишь посмеивался в усы, ответствуя: «Это не беда, я позвоню Лёше!» Когда ему доложили, как ревнивый изменщик Черевков натравил на художника злых хинкальщиков, бывалый нелегал только покачал головой и успокоил: «Это полбеды, я попрошу Леонида Борисовича». Но, заслышав про козни олигарха Тибрикова, Степан Митрофанович нахмурился и помрачнел:

– Это, ребятки, настоящая беда! Службой безопасности там рулит Стрюцкий, бывший начальник управления, генерал-полковник.

– А если Кирилл пойдёт к Самому и откажется от Шехтеля? – предложила простодушная Юлия.

– Нет, не годится. Сам – самодур. Сказал, и точка! Он не поверит, заподозрит, что Тибриков восстал, и вспомнит, что особняк в девяностые приватизировали с нарушениями, закрыв кожвендиспансер. Можно компромат и прессе подбросить. Вот Кремль-то обрадуется, вызовет Тибрикова на ковёр и предложит на выбор: или уголовное дело, или реставрация шедевров деревянного зодчества на острове Кижи. Конечно, олигарх с восторгом выберет деревянное зодчество, а это миллиардные убытки. После такого разворота он твоего Кирилла в порошок сотрёт.

– Что же нам делать?! – всхлипнула внучка.

– Не плачь, всё будет хорошо! – промолвил художник с мужественной дрожью в голосе.

– Выход один: исчезнуть, – медленно произнёс генерал.

– Мы готовы уехать хоть на край света! Правда, милый? – воскликнула Юлия.

– Не уехать, а исчезнуть, – поправил старый разведчик. – И не вдвоём. Исчезнуть должен Кирилл.

– Почему? – удивился Подрамников.

– Элементарно: если вы скроетесь вдвоём, станут искать – и найдут хоть на Фолклендах. А если исчезнете вы один, Черевков решит, что вас, молодой человек, просто «загасили» кавказцы. Тибриков же подумает, что вас, извините, отстрелил Биатлонист. И все успокоятся. Нет человека – нет проблемы.

– Я не могу, не могу без Кирилла! Ты не понимаешь, дедушка!

– Понимаю, Юлечка, я тоже не мог без твоей бабушки. – Легендарный шпион бросил короткий, но полный посмертной нежности взгляд на портрет покойной жены. – Но когда я восемь лет работал «кротом» в Госдепе, она ждала меня верно и преданно, почти ни на одного мужчину не взглянула. И ты, милая, подождёшь – это же не навсегда. Разлука укрепляет любовь. Каждый квартал будете встречаться здесь, у меня, конспиративно. А я к твоей бабушке выбирался только раз в два года да ещё с такими заморочками…

– Расскажи, дедушка!

– А что тут рассказывать? – ворчливо молвил старый гэрэушник, но лицо его покрылось мечтательными морщинками: – Я тогда работал в Госдепе…

– Где-е?

– В Госдепе в Вашингтоне. Получал очередной отпуск, устраивал прощальную вечеринку, заканчивавшуюся, как правило, на уютной квартирке Джуд Харадс, личной секретарши моего босса мистера Трейли. Там я успевал, пока измученная девушка беспомощно спала, порыться в секретных бумагах, которые она брала со службы для надомной работы, а утром уже мчался в аэропорт, чтобы вылететь в Ниццу. Останавливался я всегда в роскошном отеле «Пьемонт» на Английской набережной, где меня незаметно подменял мой двойник Жан Перрье, активист французской Компартии, участник Сопротивления, друг Арагона. Чтобы никто не заподозрил обмана, Жан для вида жил на широкую ногу (благо расходы оплачивал могучий Советский Союз), шлялся по ресторанам, ездил играть в Монте-Карло, заводил бурные романы со скучливыми дамами, которые одиноко курят за столиками в ожидании своей курортной участи. Словом, ковал мне алиби. Я же тем временем с его документами немедленно вылетал в Западный Берлин, останавливался, как всегда, в отеле «Лео» недалеко от зоопарка, где меня незаметно подменял другой двойник – Вольф Шмольтке, немецкий коммунист, подпольщик, чудом уцелевший член «Красной капеллы», друг Брехта. Чтобы никто не заподозрил обмана, он для достоверности тоже жил на широкую ногу, шлялся по пивным, кабаре и борделям (благо расходы оплачивал могучий Советский Союз), устраивал шумные пикники с актрисами… Словом, ковал мне алиби. Я же, если был нечётный день, перебирался в Восточный Берлин по специально оборудованному агентурному лазу под Шпрее и Стеной, обнимался с ребятами из разведуправления Группы советских войск…