Жужа Д. - Очень страшно и немного стыдно [litres]

Думая обо всем этом, Одли почти задремал, как вдруг в нем опять что-то шевельнулось, напомнило о недавней боли. Он открыл глаза и больше спать уже не мог. Осторожно спустился в кухню, попытался приготовить себе горячего шоколада – вчера в “Таймс” он прочитал статью о том, что содержащиеся в шоколаде химические вещества способствуют выработке в организме гормонов счастья и что с его помощью можно поднимать настроение и даже снимать боль. Статья была написана убедительно, пестрела формулами, терминами на латыни, из которых Одли узнал только кофеин.

На звон посуды проснулся Балтон, вышел из своей комнаты с сеткой на голове, хлопая заспанными глазами. И, как ни уговаривал его мистер Одли, опять лечь отказался, а наоборот, накинув халат, поднялся на второй этаж, разжег в библиотеке камин и, вернувшись, принялся хлопотать на кухне сам, бубнил, что все равно уже хотел вставать, и выпроводил Одли наверх.

Несколько дней все шло без каких-либо изменений, но однажды за обедом, когда Одли ткнул ложку в свой любимый рисовый пудинг, сильный рвотный спазм сжал его желудок, содержимое с силой рвануло наверх, хлынуло в горло, и он, зажимая салфеткой рот, едва добежал до гостевого туалета. В раковину выплеснулся весь обед, причем такими крупными кусками, словно у мистера Одли отсутствовали зубы, хотя, как ему казалось, он всегда все тщательно пережевывал. Спазмы повторялись, движение массы вверх по пищеводу вызвало новый приступ, но, выталкивая из себя содержимое, желудок не останавливался, а все скручивался, словно его стискивали железной пятерней. Во рту мистера Одли стало невыносимо горько от желчи. Балтон принес слабосоленой воды, Одли, передергиваясь, пил ее большими глотками, а желудок вновь выталкивал жидкость с остатками еды наружу. Когда, кроме воды, из него уже ничего не выходило, Одли перестал пить, но дойти сумел только до дивана в библиотеке. Балтон помог ему перебраться в спальню, уложил в кровать, принес грелку с горячей водой и позвонил доктору. Желудок мистера Одли долго еще ныл от тех конвульсий, словно был растянут и отбит.

Доктор попросил до конца дня ничего не есть, а весь следующий день пить только рисовый отвар. Если рвоты больше не будет, посидеть с неделю на сдержанной диете, последить за стулом, ежедневно измерять температуру, звонить ему, если что-то пойдет не так, а когда к мистеру Одли вернутся силы, зайти в клинику и сдать анализы.

Из кладовки притащили старые напольные весы для муки – Одли взвесился и обнаружил, что за прошедшие после ежегодного осмотра пять месяцев он потерял девять с половиной фунтов. То-то он замечал, что ремень застегивается на нем на две дырки раньше прежнего, но думал, что это признак хорошего метаболизма и, как следствие, – отличного здоровья.

Все последующие дни мистер Одли спал плохо. Может быть, оттого что мало двигался и часто дремал днем, но ночи превратились в одно сплошное мучение. Он вертелся с боку на бок, то накрывался, то скидывал с себя одеяло и к концу недели понял, что, несмотря на то что желудок больше не болит и во рту нет неприятного вкуса желчи, несмотря на строгую диету – он ел теперь только куриную грудку, белую рыбу на пару, овощи, запеченные в духовом шкафу, и протертые супы, отказался от кофе и сигар, – в целом он нездоров. В нем завелась гадкая неведомая болезнь.

В понедельник Балтон принес от доктора направления, несколько дней пришлось потратить на анализы, а в пятницу мистер Одли уже сидел во врачебном кабинете, сверкая глазами, под которыми появились темные круги от недосыпа. Его знобило от слабости, и он, сдерживая нетерпение, зарывался подбородком в шарф и ждал, когда доктор прочтет чужие каракули и успокоит его.

Наконец доктор закончил, стыдливо поджал нижнюю губу и посмотрел на мистера Одли:

– Паниковать не стоит. Но, судя по всем признакам, у вас тениаринхоз.

– Простите?

– В вашей крови замечены незначительные отклонения от нормы: умеренная лейкопения, неустойчивая эозинофилия… Общая слабость, анемия, – доктор замолчал, чтобы набрать в себя воздуха для окончания фразы. – Все это подтверждает наличие у вас паразитического червя, так называемого гельминта. – Помолчал и добавил: – Извините.

– Что вы сказали?

– Я говорю, что у вас тениаринхоз, возбудителем которого является бычий цепень. Бы-чий це-пень.

Доктор, пряча глаза, полез в стол и начал шарить там руками.

– Объясните мне толком, как это могло случиться? – мистер Одли недовольно сморщился.