Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

Маяков собирался отнести в редакцию свою первую статью. Сомнений в том, что ее примут с восторгом, практически не было. Но на всякий случай стоило просоответствовать поговорке про встречу и одежку.

К журналистике Антон склонился не сразу.

За два месяца до окончания школы родители убедили его не тягаться с вступительным экзаменом в МГУ, а выбрать что-нибудь попроще, например педагогический. Антон повозмущался, грозил уйти из дома, но в итоге послушался и не прогадал. Поступил он на раз, а учиться было и того легче.

Это оказалось очень кстати. У Антона появилась куча новых интересов, которые не оставляли много времени на занятия.

Он активно посещал рок-концерты. В ряде случаев удавалось помахать студенческим билетом или придумать что-то еще, например напроситься разгружать аппаратуру.

Такое проскакивало только с отечественными группами в каких-нибудь затрапезных ДК. В случае с большими концертами не забывали своими щедротами родители.

Антон с гордостью рассказывал однокурсникам, как ходил на «Пинк Флойд», не упомянув, что посетил «Олимпийский» вместе со всем семейством.

С музыкой соперничала политика.

С начала 1989 года Антон с большим энтузиазмом болтался около стенда «Московских новостей» на Пушкинской площади и смело вступал в дискуссии на самые разные темы, в том числе и на те, о которых не имел никакого представления. Тут Маяков не являлся исключением: многие спорщики не совсем владели предметом.

Несколько раз он ходил на большие манифестации и один раз, крадучись, на разогнанный милицией митинг Демократического союза. В самую заваруху на Пушкинской Маяков не полез. Зато потом рассказывал восторженным однокурсницам, как оно все было, не забывая добавлять подробности, выдуманные непосредственно в ходе рассказа.

Получалось, что Антон стоял буквально рядом с Валерией Новодворской. И только сноровка и ловкость не позволили ментам взять его в плен или хотя бы поколотить.

Когда родители убеждали Антона не дурковать, а поступать в педагогический, они пообещали платить ему вторую стипендию и не обманули. Теперь это было просто. Перестройка превратила Сергея Владиленовича из нищедрала, зачем-то знающего три языка, сначала в преуспевающего переводчика, а потом и в кооператора — издателя книг. Считалось, что новое предприятие сосредоточится на публикации «вычеркнутых страниц» русской литературы. Однако первым делом на прилавки поступили простенькие детективы, переведенные, как объяснил отец Раисе Николаевне, исключительно ради приобретения начального капитала.

Мать по-прежнему преподавала математику в институте и занималась репетиторством.

О том, что делать после окончания института, Антон всерьез не думал. Работать в школе он не собирался. Грезы о научной карьере померкли где-то в районе первого курса.

Маяков верил, что все как-то да устроится.

Так и случилось во время просмотра футбольного матча СССР — Аргентина. Тусклая игра и плачевный результат советской команды буквально толкнули Антона к письменному столу.

Через час статья была готова. Начиналась она с жутко эффектного, с точки зрения юного автора, пассажа: «Неубедительная игра команды Лобановского сродни вялости аргументов партократов, выступающих против демократических и рыночных реформ».

Далее Маяков крайне ловко, как ему показалось, увязал проблемы советского футбола, борьбу народа против партаппарата и некоторые экономические трудности, которые будут неминуемо преодолены с помощью рыночных механизмов.

Шесть лично отпечатанных машинописных листов Антон понес в расположенную недалеко от дома молодежную газету. Он не поддался уговорам оставить статью на вахте, а проник в помещение редакции. Прокуренный коридор, грохот печатных машинок, красивые девушки — все именно так молодой автор себе и представлял.

Дверь в одну из комнат была приоткрыта. Антон счел это приглашением.

— Здрасте, я Антон.

— Я Кирилл, и что из этого, — ответил здоровенный парень в джинсовом костюме.

— Статью написал… — начал Антон.

— Статьи писал Михаил Бахтин, мы клепздоним заметки, а уж что ты там изготовил, отдельный вопрос, — Кирилл с демонстративным отвращением посмотрел на листки в руках Антона.

Тот было протянул их — но наткнулся на взгляд хозяина кабинета.

— Чукча не читатель, чукча писатель, ну а по случаю такого важного гостя он еще и слушатель, расскажи, что у тебя там стряслось.