Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

Мать снова расстраивалась. Теперь она, оказывается, мечтала, что армия убережет сына от тюрьмы.

С другой стороны, Петр оказался чуть ли не главным кормильцем семьи. В феврале 1992 года отцу вместе со всем заводом впервые задержали зарплату. Ее в итоге выдали, но только в апреле, а апрельскую не дали до июня. Цены в магазинах перли вверх, правда, и товары хоть какие-то появились. Петя по-прежнему числился помощником тренера по боксу, об этом и говорил родителям. Почему-то он понимал, что если расскажет всю правду, то будет совсем «нечетенько». Родители от денег не отказывались, хотя не особо и верили в рассказы о честных заработках.

…Рафик остановился около проходной, точь-в-точь, как у «Сальника». Пацаны вылезли из машины и подошли к потертой иномарке, около которой курил один из «старших».

— Значит так, мы сейчас заберем под себя этот заводишко. Там много чего схвачено, но генеральный директор не хочет быть умным. Он нанял охранное агентство, с ним мы договорились, они расступятся. Задача — заставить его подписать бумаги. Квадрат, берешь пять человек с собой и за мной. Лимончик, страхуешь на улице, чтобы охрана не дернулась.

Петя подивился обстоятельствам. Завод они прикручивали в первый раз. Трясти палатки, брать под охрану склады, облагать данью челноков — все это было привычно. Хватало точек с обменом валюты — их не трясли, а охраняли, поскольку те принадлежали банку, с которым у «старших» имелись дела. Все то, что появилось в последние годы, могло быть прессануто и освобождено от лишних бабок. Но заводы и фабрики считались чем-то не подвластным вольному миру рэкета. Но времена, как видно, менялись.

Все получилось по писаному: начальник смены отвернулся, когда бандиты прошли на территорию завода, заблажившего было пожилого вахтера заперли в подсобке.

— Не тренди, отец, — беззлобно напутствовал его Лимончик.

На сотрудников охранного агентства он старался не смотреть. «Коммерсов» обычно жали люди типа Квадрата, а Петя, как и другие коренные «сальники», чаще брал на себя куда как более интересную мордобойную функцию. На разборках он проявлял себя первым. Драться, особенно с настоящими противниками, было очень «четенько».

Не то что с барыгами.

Как-то ему пришлось держать за ноги человека, которому за отсутствием банального паяльника обещали засунуть в задницу кипятильник (к великой радости всех участников, обделавшийся бизнесмен отдал все, что просили, только при виде кипятильника; к индивидуальной радости Петра, говно не дотекло до пальцев).

В другой раз они отжимали барахло у автобуса с шоп-туристами, возвращавшимися из Польши. Одна тетка так кричала, что в эти шмотки вложены последние деньги, что Лимончик не выдержал и скомандовал оставить всем барыгам по одной сумке. Когда «старший» спросил за самоуправство, Петя отбрехался тем, что «надо и на развод оставлять».

«Старший» согласился, но после этого Лимончика окончательно перебросили на боевые действия.

Однажды в битве за торговый павильон он отметелил хачика. Потом выяснилось, что «старшие» что-то напутали, павильон трогать не стоило, а избитый парень был сыном какого-то уважаемого человека.

До решения вопроса Петя жил на даче в Северянке. Прежних знакомых никого не было, да и вообще в апреле поселок обходился без дачников. Месяц спорта и диеты привел его в изумительную форму. «Старший», заехав забирать его, удовлетворенно покивал головой: «Вот соблюдаешь себя, не то что эти, жрут, как из блокады вырвались».

Питались товарищи Пети действительно как в последний раз. Смешать водку с ликером, заесть ведро салата оливье жареной свининой было привычным делом. Периодически пацанам приходилось заходить к своим фирмачам и забирать у них одежду большего размера. Петру эти заботы были неведомы, трех тренировочных костюмов и старого еще пиджака хватало с головой. Правда, он обрадовался, когда на день рождения подарили две кожаные куртки — одну он носил постоянно, прямо на тренировочный костюм, вторую назначил парадной одеждой. С какой-нибудь «четенькой» девушкой погулять, например.

На проходной истерически зазвонил телефон. Начальник смены виновато улыбнулся.

— Звонят, — сказал кто-то в воздух.

— От генерального, — не пойми кому ответил начальник, — ну позвонят и перестанут.

Из подсобки подал голос вахтер, облаявший охранников «сволотой позорной». Начальник начал отвечать, но, поймав на себе Петин взгляд, осекся. Его поведение было вопиюще «нечетенько».