Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

— Смычка города и деревни, — попробовал пошутить Линькович.

— Но это только первое обстоятельство, а есть и второе, — Феодосий снова встал и, пройдясь по кабинету, сел на подоконник.

— Ты чего-то решил, что твое это дело, схема твоя — она ж не для всех, для тебя она, а это уже неправильно, это уже почти крысятничество, нет, помолчи… Послушай, я знаю, что ты не крысил, наказания не будет, но и на запасном пути тебе постоять придется, мудрости набираться.

Следующие дни Стас вводил Александра в курс дела (мажор был неглуп и, оценив мощь схемы, проникся к старшему товарищу уважением). Линьковича тем временем назначили первым вице-президентом банка, в котором он некогда познакомился с Феодосием.

Стас понимал, что со своей точки зрения Лакринский был абсолютно прав. И если бы ему в руки попал листок с наброском увода большей части бизнеса в офшор, лично подконтрольный Стасу, то автор схемы не зажился бы. Но только что изготовленный набросок Линькович, полюбовавшись изяществом решения, тут же сжег в домашней пепельнице.

Мудрость поступка он оценил, когда, сунувшись зачем-то в ящик стола, где всегда лежали личные документы, не нашел ни одного из двух загранпаспортов.

Последние бумаги были оформлены в середине июля. У нотариуса сломался принтер, и, пока несли новый, пока подключали, дело затянулось до семи вечера. Попрощавшись с мажором и его охранником, Линькович решил пройтись. Офис нотариуса располагался на задворках Госдумы. Линькович вывернул на Тверскую и подумал, что, наверное, надо поесть, например, в каком-нибудь кафе в Камергерском или дойти до «Ватрушки». Народу на улице оказалось неожиданно много, причем в основном молодежи. Вела она себя непонятно почему агрессивно. Стас взглядом знатока оценил юную статную брюнетку, которая, вздев сжатый кулак, выкрикивала что-то гневное. Сначала Линькович подумал, что она зовет такси, но орали вокруг все.

«Навальный! Путин — вор! Навальному — свободу!» — доносилось со всех сторон.

Стас отошел в сторону, достал айфон. Оказывается, сегодня в Кирове суд решил посадить Алексея Навального. Его Линькович, как и всех остальных белоленточных, не очень привечал, однако за блогом следил. Не верил ни единому слову, но читал внимательно. Откуда-то он знал, что у этого блогера много сторонников, которые, видимо, и вышли оплакивать посадку своего кумира.

Милиция не вмешивалась. В Камергерском стояла цепь ОМОНа в полном облачении, но пока никого не били. К одному из полицейских подошла девушка, чуть ли не в два раза его меньше. «Дяденька, вы такой красивый, такой грозный», — протянула она совсем детским голосом и дала ему цветок. Омоновец улыбнулся сквозь шлем.

«Комедия, — подумал Стас, — поганая комедия». Настроение у него и так было не ахти, а тут и совсем испортилось. Он решил сразу пойти домой, ходу пять минут, шофер должен был еще с утра заполнить холодильник.

Войдя в квартиру, Линькович пошел к бару, достал бутылку коньяка и сразу из горла сделал глоток. Потом еще один. Прошел в кабинет и увидел, что рядом с компьютером лежат два паспорта.

Через сто грамм Стас решил, что завтра же, нет, послезавтра полетит к Яне, встанет на колени и позовет замуж. Но сначала надо было понять, где она сейчас. Он открыл папку, где хранилась вся переписка, почти уже заглохшая, и тут увидел свежее письмо. Улыбнулся. Сделал глоток. Открыл.

Это была рассылка.

«Янина Герцштейн и Беньямин Фридер с радостью извещают о возобновлении брака и готовы видеть всех, кто сможет быть, 12 августа в Бостоне».

В России проходят выборы в Государственную думу, «Единая Россия» возвращает себе конституционное большинство. Спикером Госдумы становится Вячеслав Володин.

Во Франции проходит чемпионат Европы по футболу. Сборная России не выходит из группы.

Выходят фильмы: «Моана», «Викинг», «Экипаж», «Омерзительная восьмерка».

Дмитрий Хубариев

(15 ИЮНЯ, РОССИЯ — СЛОВАКИЯ, 1:2)

— Как наши ребята наваляли англичашкам, ох как юшку пустили гомосекам этим, — восторженно пел Анатолий Сергеевич.

Дима радовался за русских бойцов в Марселе не меньше, однако жестом показал товарищу, что стулья сами себя на сцену в зале не отнесут. До открытия межрайонной конференции ОНФ оставалось всего ничего, а помещение еще было совсем не готово. Хубариев на правах одного из организаторов в грязь лицом не собирался.

В общественные деятели он выбился почти случайно. Несколько раз постоял в пикетах, требуя найти управу на негодяя-застройщика. Два раза его снимали какие-то телевизионщики, впрочем, намонтировали из десятиминутной вдумчивой речи какой-то ерунды. Не перестроились еще журналюги с либерасных времен.