Андраш Беркеши - Друзья

Матяш Маклари, начальник централизованного отдела кадров Министерства легкой промышленности, был таким худущим, будто всю жизнь сидел на диете. А ведь этот пятидесятидвухлетний седой человек любил поесть вкусно и сытно. Да только не шла ему впрок никакая пища, явно не в коня был корм. Когда-то ему довелось испытать муки голода — сначала на фронте, потом в советском плену. Тогда-то он и поклялся: если живым и невредимым вернется домой, с утра до вечера будет только есть и есть. Клятву свою он выполнял неукоснительно. По утрам завтракал основательно и обильно, как английский лорд, а кроме того, брал с собой на работу второй завтрак — как правило, шпиг или домашнюю колбасу. Этот сверток он клал в ящик стола и после девяти начинал периодически подкрепляться. И при посетителях он не изменял своей привычке. Разговаривая, методично отрезал и отправлял в рот кусочки сала. Как и сейчас. Поглядывал на сидевшего напротив инженера-механика Миклоша Залу, который неделю назад приехал из Советского Союза вместе со своим другом Имре Давидом, и подкреплялся. Причем так обстоятельно и аппетитно, что у Миклоша просто слюнки текли.

— Извините, я очень проголодался, — сказал Маклари. — И если сейчас не съесть несколько ломтиков сала, потом у меня целый день будет болеть желудок. Ничего, что я при вас ем?

— Ради бога, — ответил Миклош, а про себя подумал: «Ты уже не несколько ломтиков съел, а столько, что даже смотреть нет сил».

— Я ознакомился с вашей автобиографией, товарищ Зала. Уж очень лаконично.

— Сжато.

— Чересчур, по-моему.

— Я мог бы развернуть ее на целый роман. Материала хватит.

— Оставим это писателям.

— Что вас интересует, товарищ Маклари? Спрашивайте.

— До каких пор вы находились в тюрьме на проспекте Маргит?

— До начала декабря сорок четвертого. Еще застал там Эндре Байчи-Жилински [18] Эндре Байчи-Жилински — руководитель Венгерского комитета освобождения. Был выдан провокатором и казнен 24 декабря 1944 года. и его людей. Видел их не раз и разговаривал с ними.

— Как вам удалось?

— Я разносил пищу по камерам. Имел почти полную свободу передвижения. Передавал записки. А в начале декабря осужденных коммунистов, и меня в том числе, перевезли на двух автобусах в Шопронкёхиду.

— Байчи-Жилински тоже?

— Нет, его перевезли после нас. Кажется, в середине декабря.

Маклари завернул остаток сала, вытер ножик и убрал все в ящик стола. «Подходящие кадры, — подумал он. — И этот молодой человек, и его друг Имре Давид».

— Кстати, а что вам было известно тогда об Имре Давиде?

— Я знал только, что он ушел к партизанам Тито.

— И когда вы с ним снова встретились?.. Ой, ну что у вас за манера — каждое слово надо клещами вытягивать.

— Простите, но я не понимаю, зачем вам нужен такой подробный отчет? Насколько мне известно, тем, кто учился в Советском Союзе, министерство обязано предоставить работу. Нам даже сообщили, что оклад должен быть не меньше тысячи трехсот форинтов в месяц.

— Совершенно верно, — подтвердил Маклари. — Я только не возьму в толк, почему вы так нервничаете.

— Да потому, что наша беседа имеет привкус допроса. А с меня уже довольно допросов, показаний, протоколов. Слишком много всего этого было в моей жизни.

Маклари закурил, предложил Миклошу сигарету. Тот отказался.

— Напрасно вы так, товарищ Зала. Ни о каком допросе и речи нет. Все очень просто. Министерство имеет виды на вас. И из этих соображений я хотел бы познакомиться с вами поближе. Поверьте, вы мне глубоко симпатичны, и потому не стану от вас ничего скрывать. Мы располагаем кое-какими сведениями о вас. Когда министерство получило список инженеров, возвращающихся на родину, мы запросили данные с вашего прежнего места жительства. И должен вам сказать, характеристики пришли довольно противоречивые. Сами понимаете, я должен во всем разобраться.

«Ну вот, всего три недели, как я дома, а уже приходится что-то объяснять, доказывать, защищаться. А ведь ничего еще и не сделал. Только и успел найти себе подходящую комнату да съездить на кладбище — положить цветы на могилу матери. Ну, в кино еще сходил несколько раз. А теперь вот жду, когда мне дадут возможность работать».