Андраш Беркеши - Друзья

— Откуда ты знаешь?

— От Марти.

— Что говорила Марти? Расскажи нам подробно.

— Ну, сказала, что они с Миклошем выкурили швабов.

— Каким образом?

Бори задумалась. Метнула быстрый взгляд на Миклоша, который с непроницаемым видом рассматривал потолок.

— Я не знаю. Об этом она не говорила. Сказала только, что впустила Миклоша на чердак, а когда задымилась печка, заперла двери, чтоб никто не мог выйти.

Привели и Марти. Девушка была в полном отчаянии. Слезы из глаз у нее текли сами собой, а увидев Миклоша, она разразилась бурными рыданиями. Миклош пытался взглядом подбодрить ее, но безуспешно. Харанги велел Бори повторить показания, потом повернулся к Марти.

— Так это было?

— Да, — еле слышно произнесла девушка. Она вытерла слезы и с ненавистью взглянула на Бори. — Только ты забыла сказать, что Миклош был не один. Вместе с ним на чердаке находился Имре. Да, да, Имре Давид. Именно он и бросил дымовую шашку. И тебе не удастся его выгородить.

Миклош повернулся к Марти и, незаметно подмигнув ей, громко проговорил:

— Марти, не впутывай сюда Имре. Ты прекрасно знаешь, что его там не было. — Затем обратился к Харанги: — Господин поручик, Имре невиновен, он не имеет к этому никакого отношения. В тот день я видел его только рано утром, когда уходил из дома. Насколько мне известно, он весь день провел с Бори.

— Да, да, он целый день был со мной, — с готовностью подхватила Бори.

Харанги улыбнулся: и слепому видно, что они оба лгут. Ну да пусть. Эта ложь вписывается в его планы. Он подозвал Форбата.

— Занесите в протокол показания Марти и Бори и возвращайтесь. — Затем, когда Форбат увел девушек, обратился к Миклошу: — Я дам тебе бумагу и карандаш, сынок. Опиши как можно подробнее, где и когда ты включился в коммунистическое движение, кто привлек тебя к подпольной работе, какие приходилось выполнять поручения, перечисли, с кем связан, что знаешь об этих людях. Далее. Кто и где печатает листовки, как их распределяют, кто доставляет их в Печ и Надьканижу. — Харанги подошел к окну, раздвинул шторы. Возле зарешеченного окна стоял конторский стол без ящиков. — Неси сюда стул и садись. — Миклош подчинился. Допрос утомил его, но он понимал, что впереди еще много испытаний и необходимо взять себя в руки. В памяти возникли родные лица матери и бабушки. Что же будет с ними?.. Харанги тем временем положил на стол стопку бумаги и карандаш. — Пиши, сынок. Имей в виду, только чистосердечное раскаяние может облегчить твою участь. В противном случае тебя ждет суровый приговор. Ты все понял?

Миклош кивнул. Харанги вышел из кабинета, оставив юношу под присмотром молодого сержанта. Миклош уставился на чистые листы бумаги. О чем писать? Что он распространял листовки? Пусть они сначала это докажут. Он долго вертел в пальцах карандаш, потом склонился над столом и медленно, обдумывая каждое слово, принялся писать.

Харанги направился в камеру Имре. Тот вскочил с койки, сжал кулаки, глаза его сверкали яростью. Что от него хотят? По какому праву держат здесь? С каких пор невинных людей сажают в тюрьмы? Неужели господину Форбату все дозволено? Харанги слушал эти гневные тирады и посмеивался про себя. Настроение у него было приподнятое. Еще бы! Преступники схвачены, следствие на верном пути, осталось размотать этот клубок. Он не сомневался, что Имре и Миклош — члены нелегальной коммунистической партии. Правда, коммунисты сейчас называют себя «партией мира», но не в названии суть.

— Сядь, сынок, успокойся.

— Не тыкайте.

— А к преступникам, сынок, не принято обращаться на «вы».

— Я не преступник, — сказал Имре, садясь на койку. — Закурить можно?

— А есть у тебя сигареты?

— Отобрали.

— Что ж ты курить-то будешь?

— Пусть вернут мои сигареты.

Поручик вынул портсигар, протянул Имре:

— На, угощайся.

Имре взял сигарету, поглядел — «Мэмфис». Такие ему еще курить не приходилось. Он предпочитал «Левенте». Ну да где их взять? Поручик щелкнул зажигалкой. Имре сделал глубокую затяжку. Похоже, с этим типом можно столковаться.

— Перейдем к делу, сынок. Некогда нам тут особенно церемонии разводить. Я пообещал твоей тетке Ирме отпустить тебя восвояси. Так что тебя не посадят. Ты все-таки из порядочной семьи, не то что твой дружок Зала. Ему тюрьма уже заказана. Это как дважды два. А может, и виселица, если фортуна нам улыбнется. Господин Форбат вообще считает, что его сначала надо измордовать как следует, а потом вздернуть.