Андраш Беркеши - Друзья

— Поэтому вы и повесили на меня всех собак в пятьдесят шестом и пятьдесят седьмом? — раздраженно отозвался Миклош.

— Об этом у нас еще будет время поговорить. А пока хочу тебя предупредить: если Ирма и Зоннтаг сказали правду, я буду требовать для тебя самого сурового наказания. И тебя посадят.

— Это вы можете. Вы тут всё можете. Теперь я это вижу. Если бы у меня хватило ума, я действовал бы с вами заодно. Но для этого у меня не хватает мозгов. Только честности — в избытке. А здесь, в уезде, это неходовой товар. Я еще не знаю, что скажет Анико. Но даже если она подтвердит показания Зоннтага и тети Ирмы, сути дела это не изменит. Они врут самым бесстыдным образом.

— А Шипошне тоже соврала?

— Конечно, — кивнул Зала. — Об этом даже смешно говорить.

— Зачем ей врать? — поинтересовался Ференц Давид. — Какое ей дело до тебя?

— Вероятно, боится потерять место. Она же подавала спиртные напитки несовершеннолетней девушке.

— Но ведь заказ делал ты.

Миклош не успел ответить, потому что в этот момент вошла Анико. Вики заметила у нее на пальце широкое обручальное кольцо. Да, ведь кто-то говорил, что она переселилась к Земаку.

— Садитесь, Анико, — сказал Чухаи.

Девушка еле заметно кивнула головой и села, поглядывая на Ференца Давида. Главный редактор ободряюще улыбнулся ей. Она опустила глаза, нервно комкая носовой платок.

— Анико, — начал Чухаи, — мы здесь собрались по поручению обкома. Хотелось бы узнать от вас, что произошло третьего марта вечером. Расскажите, пожалуйста.

— Смелее! — подбодрил ее Ференц Давид.

Вики перевела взгляд с девушки на Миклоша. К сожалению, у него мало шансов. Если Анико будет свидетельствовать против него, как он докажет, что все лгут?

— В тот вечер, — нерешительно заговорила девушка, — я была в «Синем журавле». Выпила я вообще-то немного, просто ничего не ела весь день, поэтому… ну, в общем, опьянела. Но голова у меня была совершенно ясная. Все помню. Только ноги подкашивались. И в желудке мутило.

— Это порядочно надо было выпить — на триста форинтов, — заметил Чухаи. — Ведь Зала именно такую сумму заплатил?

— Да, точно. Триста форинтов.

— Значит, Зала уплатил по счету, а потом повел вас домой? — подытожил Чухаи.

— Совершенно верно. Одна я бы не дошла. Мне было очень плохо.

— Значит, пришли вы домой… — Чухаи начал проявлять нетерпение. Каждое слово приходится чуть ли не клещами из нее вытягивать. — А что было потом?

— Потом? — Анико первый раз поглядела на Миклоша Залу. Инженер сохранял абсолютно невозмутимый вид. — Потом тетя Ирма раздела меня, умыла и положила спать.

— Умыла? — задумчиво переспросила Вики. Странно. Об этом не было речи.

— Да. Принесла воды в тазике и умыла мне лицо… и вообще… Потому что…

— Не надо деталей, — перебила Вики. — Давайте по существу. Что было потом?

— А потом я заснула.

Наступила неловкая пауза.

— А разве ничего больше не случилось? — вкрадчиво спросил Ференц Давид.

— Что вы имеете в виду?

— То, что Миклош Зала запер дверь изнутри.

— Он не запирал дверь. Он сразу ушел. Мы только вдвоем были в комнате. Тетя Ирма и я.

— А где был Зоннтаг? — поинтересовалась Вики.

— В корчме.

Снова наступила тишина, которую через минуту нарушил Ференц Давид:

— А мне вы говорили, что Зала вас изнасиловал. Напоил и изнасиловал.

— Не было этого.

— Подождите, — вмешался Чухаи. — Я вижу, дело принимает совсем другой оборот.

— Я тоже так думаю, — сказала Вики. — Если не Зала вас напоил, так кто же тогда? С кем вы пили?

Ференц Давид чувствовал, что признание Анико путает им все карты и трудно даже перечислить последствия, которыми оно чревато. То же самое ощущал и Имре. И не знал, радоваться ли признанию девушки или нет.

— Анико, — промолвил Ференц Давид, — вы лжете.

— Нет, нет, — воспротивилась она, — теперь я не лгу.

Вики раздраженно взглянула на Ференца Давида и решительно заявила:

— Так у нас дело не пойдет. Если каждый будет дуть в свою дуду, мы тут просидим до ночи. Давайте соблюдать хоть элементарный порядок. Анико, вы не ответили на мой вопрос: с кем вы были в ресторане?

— С Пети Тёрёком и Белой Чете. Я их в тот день на фабрике увидела. Они тоже детдомовские, как и я. А теперь возят фургон. Третьего марта они привезли сырье, хотели взять готовую продукцию, но не успели оформить документы. Мы договорились вечером встретиться. Ну, короче говоря, в восемь часов пошли в «Синий журавль». Я очень обрадовалась, что увидела их. Еще по детдому помню — мировые были парни. В общем, заказали они вино, палинку. Надо, говорят, отметить встречу. Ну, выпили мы, поболтали о том о сем, а потом они начали ко мне приставать. Я, помню, заплакала. Обидно стало. Неужели на свете совсем не осталось порядочных мужчин? Всем подавай только одно… Короче говоря, послала я их подальше. Так они, чтобы отомстить, ушли и не заплатили по счету. А у меня ни гроша в кармане, да еще плохо мне стало. А тут появился Юсуф, этот вонючий подонок, и стал требовать, чтобы я заплатила. Я ему говорю: «Я не буду платить, я ничего этого не заказывала». Тогда он начал ругаться, обзывать меня потаскухой и еще по-всякому. Потом пришла эта гадюка Шипошне. Я и ее послала подальше. В общем, поскандалили. Кажется, я разбила пару бокалов. В это время и пришел Зала. Как раз в тот момент, когда Юсуф хотел меня ударить. Он заступился за меня, заплатил по счету и отвел домой. Вот и все. Хотите — верьте, хотите — нет, но это чистая правда.