Артур Дарра - Земля дождей

Закрыв глаза и медленно проводя кончиками пальцев по бугристой плоти земли, я возбуждался всё сильнее. И больше уже не мог игнорировать этот факт. Природа брала вверх и, кажется, уступать никак не собиралась. А что я мог противопоставить ей, Природе? Я, последний идиот на планете, проживающий остаток своих дней на крохотном островке посреди безграничных холодных вод?

Земля… она живая… она чувствует прикосновения… чувствует меня…

Я ощущал, что будто настраиваюсь с ней на одну частоту. Мне даже казалось, я слышу, как она пульсирует. Да! Очень медленно, но набирая темп, пульсирует, отвечая моим прикосновениям такой же взаимной страстью. Что за…!

Громко и тяжело дыша, я мягко упал на левое плечо. Левой рукой продолжал гладить земляную стенку. А правой потянулся к джинсам и расстегнул ширинку… Уже через короткое мгновение я ясно ощутил, как мне в левую руку из самой земли пробирается какая-то энергия. Приятный микроток. Проходя через всё тело, энергия заставляла моё тело дрожать.

Я уже был не в силах бороться с диким желанием. Невероятной похотью, что овладела мной. Мне и не хотелось. Я отдался ей, продолжая гладить землю левой рукой. Мои прикосновения становились более интенсивными и плотными. Я даже стал грубо отрывать клочья, сжимая и разжимая почвенную плоть.

Земля… живая… женственная… она испытывает удовольствие… мы ощущаем друг друга… она совсем близко… совсем рядом… я её ощущаю…

От оргазма заложило уши. Продолжая лежать на левом боку, я не мог и пошевелиться. Рот был широко раскрыт, вдохи отчаянно боролись с выдохами за право быть первыми, а в сознании возникла восхитительная пустота. Вот оно! То самое чувство, которое было в самом начале. Это оно!

Я бы ещё долго и расслабленно лежал так на земле, нежась в тени ямы и отзвуках блаженства, если бы вдруг наверху не мелькнула светлая голова.

— Ты что там делаешь? — серьёзным тоном спросила Ева.

— Лежу… отдыхаю, — пробормотал я, посмотрев на её озадаченное лицо и свисающие волосы.

Я принялся неуклюже извиваться на месте. Старался незаметно засыпать землёй результат своего недавнего удовольствия. Настороженный взгляд Евы пробежал по всей яме.

— Вылазь давай, — сказала она. — Я хочу знать, что было дальше.

Кажется, ничего не заметила…

Я ещё раз удостоверился, что не оставил никаких следов. Затем поднялся из ямы и сел рядом с ней. Внешность Евы с момента нашей последней встречи заметно потускнела. Лицо её теперь выглядело уставшим. Волосы потеряли былой блеск, стали спутанными. Под глазами появились синяки. Да, она сильно изменилась. От чего же это?

Однако спрашивать у неё мне не хотелось. Оставшиеся два вопроса мне ещё пригодятся. И она, как мне казалось, всё равно бы не ответила на этот.

Но с ней точно было что-то не то…

Пока я обо всём этом думал, Ева, сидя в позе лотоса, неотрывно смотрела мне в лицо.

— Что?! — сказал я, чувствуя, что не могу больше выдерживать её взгляд.

— Ничего-ничего, — безразлично проговорила она. — Ну, рассказывай. Что было дальше?

Я сидел у гроба, который сильно упирался мне в ногу. На кочках он с особенной болью сдавливал моё колено, но я старался об этом не думать. Бесспорно, эта «Газель» была слишком мала для перевозки в своём кузове мёртвого человека, более десятка пакетов вещей и двух людей на табуретках. Но это не шло ни в какое сравнение с теми трудностями, с которыми мы столкнулись до отправки в путь.

Дело в том, что тело Виктории долго не разрешали забрать из морга. Лишь на следующий день после того, как мы приехали в её съёмную квартирку, нам позволили его увезти. Водителя злосчастной синей легковушки так и не нашли — оказывается, машина скрылась с места происшествия. Так что только после кучи махинаций с бумагами в морге и отделении полиции мы смогли наконец-то выехать из города.

Ника всю дорогу молчала. Иногда отчуждённо поглядывала на крышку гроба, обитую красной тканью. Я тоже не выявлял особого желания разговаривать в таких условиях. Сидел, часто вздыхал и периодически просовывал руку за пазуху толстовки, проверяя, на месте ли дневник.

— А куда вы ехали на том автобусе? — спросила Ника вчера вечером, когда мы с отказом из морга снова вернулись в квартиру Виктории. Решили переночевать здесь. Ника спала на диване, я на полу.

— К заброшенному Верхнегорскому мосту. Это за городом, — ответил я. И тут же пожалел об этом. Зачем я ей это говорю? Она понятия не имеет об этом месте.