Артур Дарра - Земля дождей

И разве, отвечая на вопрос о месяце по-другому, призывник не прав? Или не здоров психически? Разве это не подчёркивает многогранность и нестереотипность его мышления?

Впрочем, да. В армии ведь индивидуалы не нужны. Там главное, чтобы выполнялись приказы и никто не выбивался из установленного порядка.

Тогда всё верно: самый короткий месяц — февраль.

По удачному стечению обстоятельств для службы в армии я оказался не годен. В результате последующих медкомиссий было выявлено физическое — но никак не психическое — отклонение, которое по закону не позволяло нести службу. Даже если бы меня выперли с колледжа, то в армию бы не забрали.

Заурядное плоскостопие третьей степени позволило мне продолжать поиски.

*

Наконец я нашёл Клару Денисовну.

Она жила в посёлке Максимовка. Отыскать её мне помогла чистая случайность.

Уставший, я сидел на остановке спустя целый день блужданий по улицам Максимовки. Собирался уже ехать обратно в город. Но вдруг почему-то решил для слепой удачи, как выстрел в небо, спросить у сидящего рядом мужика, не знает ли он Соколову Клару Денисовну.

Как выяснилось — знает.

Это было чудом!

Ещё несколько минут — и я бы уехал из этого посёлка. И, возможно, стал бы искать в следующем. Но фортуна в тот день была на моей стороне.

Мужик на остановке оказался её соседом по подъезду. Когда он узнал, что я её «внук», то сразу же назвал мне точный адрес.

Уже через пятнадцать минут я сидел за кухонным столом и вкидывал в рот ложку за ложкой обжигающего борща. И, сгорая отнюдь не от него, а от нетерпения всё узнать, задавал вопросы:

— Как она выглядела? Какая она?!

— Ой, если бы я помнила, Ромочка! — тараторила старенькая сгорбленная Клара Денисовна. — Это было так давно… Помню, ранняя весна стояла. В тот день я, как и всегда, пришла на работу пораньше. Всегда убиралась затемно, пока малыши ещё крепко спали. Поставила кипятиться чайник. Села. Жду. И тут заметила через окно, как к забору подъехала машина. Вот из неё и вышла она… такая… в длинном пальто и шляпе. Лица не разглядеть. Оглядываясь по сторонам, она подошла к крыльцу и аккуратно положила на его ступени комочек одеяла. Я так и застыла с чашкой чая в руках, обжигая пальцы, но не смея сдвинуться. Происходящее шокировало меня. Это было что-то душераздирающее, но в то же время настолько приковывающее взгляд, что невозможно было даже шелохнуться. Ох, какой ужасный момент… Она робко склонилась над тобой и будто долго не могла решить: оставлять или всё же забрать обратно. Даже страшно было представить, что происходило в ту минуту у неё на сердце… В эти мгновения, я уверена, решалось то, как она проживёт свою жизнь. Но… она решила оставить. Не отводя от тебя взгляда, отошла спиной назад на несколько шагов, вдруг подняла на меня глаза — у меня аж душа ушла в пятки — а затем как побежит! Быстро юркнула обратно в машину рядом с водителем-мужчиной и уехала. А я с обожжёнными пальцами ринулась к крыльцу. Вот так всё и было, Ромочка.

Я молчал. Думал. Представлял, как мама в ту минуту смотрела на меня. Представлял, как лежал я, укутанный в одеяло с шалью, и мёрз. А может, и не мёрз. Вспомнить что-либо из того, что сейчас рассказывала Клара Денисовна, я, конечно, не мог. Оставалось лишь прибегать к фантазии. Как всегда.

— Машина… Что за машина была, вы запомнили? — спросил я и удивился своему голосу. Будто совсем не мой. Низкий, уставший.

— Эх, если бы я разбиралась в них! — Клара Денисовна с сожалением махнула рукой. — Серебристая — это помню, а марку… марку нет. Всё, чем я могу тебе помочь, — это дать номер той машины. Я впопыхах записала его тогда. На всякий случай. И, как видится, не зря. Пригодился спустя столько лет. Вот найти бы его ещё… Лежит, наверняка, где-то среди хлама в шкафу. Уже столько лет прошло. Но если он тебе чем-то поможет… Ах, бедненький! Будешь ещё супчику?

«И при наличии таких данных, администрация дома ребёнка даже не пыталась найти моих родителей?» — озадачился я, чувствуя, как во мне закипает злость.

Аппетит пропал.

Клара Денисовна очень долго искала в своих шкафах бумажку с номером машины. Я молча наблюдал за ней и прокручивал в голове её рассказ.

…Она просто вышла из машины и оставила меня на крыльце.

Да. Я знал, что, наверное, так всё примерно и было. Но отчего-то не хотел до конца в это верить. Где-то в глубине души мне всегда казалось, что мама не могла меня оставить таким образом. Что, по всей вероятности, произошло что-то чрезвычайно важное, раз я оказался на крыльце.