Эрик Нойч - Мир на Востоке

Именно поэтому спустя какое-то время, когда Франку предложили стать заведующим экономическим отделом «Вархайт», он, посоветовавшись с Ильзой, почти сразу же согласился. С университетом отношения не складывались, а Мюнц, который уже окончательно перебрался в Берлин, дал ему самые лучшие рекомендации, да и новый главный редактор, бывший заместитель Мюнца, очень ценил Франка. Конечно, в таком случае защиту диссертации придется отодвинуть, но степень никуда от него не убежит.

Теперь он должен показать, на что способен.

Он верил, что перед ним открывается путь к еще более блестящей карьере.

К середине лета кабинет Манфреда Кюнау был увешан картами различных масштабов: был тут и план завода, и округа Унтерзаале со сразу бросавшимся в глаза ярко-красным кружком Айзенштадта, и карта всей республики — от Балтийского побережья до зеленых лесов на границе с Чехословакией. Но на центральном месте висела топографическая карта района — от Магдебурга на севере до Бернбурга на юге, добытая в штабе рабочих дружин.

Сейчас Кюнау стоял перед ней, как полководец, и давал в командирском тоне указания Франку Люттеру. Кюнау нравился этот журналист, во всяком случае, он казался более дельным и симпатичным, чем Штейнхауэр, который даже специального образования не имеет. Биолог — так и изучай свои цветочки. У них же с Люттером у обоих есть соответствующие работе дипломы: Франк закончил факультет журналистики, он — экономический. Между ними с самого начала возникло взаимопонимание, они говорили на одном языке.

После бесконечных зимних аварий всем стало ясно, что совершенно необходимо построить шоссе от Магдебурга до Айзенштадта. Погодные условия не должны больше препятствовать грузовикам доставлять на комбинат необходимые грузы. Кроме того, многие рабочие жили в разбросанных по всей округе городках и поселках, не связанных с Айзенштадтом железной дорогой, поэтому добирались до комбината на автобусах, а у некоторых, как у бригадира плавильщиков Бухнера, были даже личные автомобили.

Решение о строительстве дороги правительство утвердило, но где и как ее проложить — это проектная комиссия отдала на усмотрение местных властей.

— Ты вникни повнимательнее в ситуацию, — сказал Кюнау Люттеру, — прежде чем будешь писать о строительстве. Мы с тобой сейчас отчасти исполняем роль господа бога. Ты — как партийный журналист, я — как партийный секретарь. Без нас ни одна дорога в Рим не приведет.

Франк видел, что Кюнау прямо-таки наслаждается ощущением своей власти, тем, что от него зависят важные решения. Он стоял у карты, как полководец, и линейкой измерял расстояние — вычислял, где должна пройти новая магистраль.

Если бы Кюнау мог все решать сам, он, безусловно, не считаясь с затратами, настоял бы на строительстве второго моста через Заале. Франк внимательно слушал и не видел причины для несогласия с ним.

— Шлак для строительства может дать сам комбинат, это ведь наши отходы, — объяснял Кюнау. — Шоссе Магдебург — Айзенштадт — Бернбург должно стать спасением не только для нашего комбината, но и для окрестных деревень. Мы все должны взяться за дело, все впрячься в одну упряжку.

— Конечно, — согласился Франк. — Какие могут быть сомнения.

Манфред Кюнау чрезвычайно серьезно относился к стоящей перед ним задаче осуществлять, как он выражался, политико-экономическое руководство предприятием. Хотя в последнее время, это он признавал сам, его деятельность была недостаточно успешной, ему попросту не везло, но теперь-то он покажет всем, кто сомневается в его организаторских способностях. Теперь речь идет не о скучных цифрах, не о борьбе за ежедневное выполнение плана. Проект строительства нового шоссе с самого начала был овеян духом романтики, и у Кюнау было чувство первопроходца. Он ведь так часто жалел, что его назначили секретарем парткома уже после того, как строительство было закончено, на месте луковых плантаций поднялись печи и полным ходом давали металл. Теперь и ему тоже представилась возможность самому провести первую борозду, оставить свой собственный след.

— Мы же с тобой из одного теста, — весело сказал Кюнау.

И Франк тотчас понял, что это и есть конкретное дело, к которому он стремился столько лет, это вам не грузить уголь, чистить рельсы от снега и льда, как приходилось ему делать в Бёлене. Здесь он наконец будет активно участвовать в преобразовании родных мест, которые не менялись почти со средневековья. И потом он сможет сказать, что сорок километров нового шоссе проложены и с его помощью.