Паскуале Ферро - Запахи моих воспоминаний

Скрывать, надо было скрывать и молчать, как будто бы изнасилованный ребенок был виновен в этом надругательстве над собой. Сколько детей, как я, оказались в руках бессовестных мужчин, которые перечеркнули их мечты, надежды, которые замарали то, что должно было стать самым прекрасным и беззаботным периодом в нашей жизни. И сколько из них не смогли справиться с этим и, в свою очередь, превратились в злых и бессовестных. Я — нет. Сейчас с еще большим желанием, чем вчера, я ищу любви.

Любовь, исполненная нежности, заботы. никакое насилие не могло дать ничего подобного. Счастье встречи, вместе в постели, лаская друг друга, а среди ночи спросонья искать и убеждаться, да, твой мужчина здесь, рядом, он не бросил тебя, перепачканного спермой, после того, как дал выход всем своим извращениям, нет, он тут, целует твои закрытые сонные глаза.

И мечтать о наслаждении, потеряться в любовных играх, и больше никакого насилия.

И, наконец, почувствовать теплый запах тела.

Когда же, наконец, кончилось лето, я вернулся в Неаполь. Я стал искать новую работу, но это оказалось непросто. Я был безработным, без денег. Но все это было ерундой по сравнению с тем, что меня ожидало.

Мой зять в разговоре с отцом упомянул о мужчине из Фольксвагена, и они вынудили меня пойти с ними к врачу. У меня не было ни малейшего желания, чтобы меня кто-нибудь осматривал, я не этого хотел. Но я не мог долго сопротивляться. И так я оказался прямо под убийственным взглядом этого «Доктора». Он начал крутить меня, повторяя: «Ну, с этим парнишкой все нормально!». У меня был взгляд, теряющийся в пустоте. «Приспусти брюки!» скомандовал он. Бедняга! Он даже отдаленно не мог себе представить, какое количество мужчин просили меня об этом же, правда, с другими намерениями. А самое печальное, что я не знал, сколько еще раз мне придется услышать такую же просьбу.

Доктор стал осматривать мои гениталии, непрестанно повторяя: «Нормально. Все нормально!». Он попросил повернуться. Бесполезно объяснять вам, какой была его реакция. Я натянул брюки и покинул кабинет, оставив отца и зятя наедине с доктором. Они недолго поговорили и, когда они вышли, отец направился ко мне с невероятной нежностью в глазах, которой я прежде никогда не замечал в нем.

Мой зять тоже повел себя крайне заботливо. Мы вернулись домой. По дороге в моей голове пульсировало только одно слово: «Нормально! Нормально!». Что нормально? Что значит «Нормально»? И кто решает, что нормально, а что нет? Мне надо было уже в который раз преодолеть это насилие, забыть об этом новом унижении. Мне удалось сделать это, вновь закрывшись в самом себе, не оставляя больше места ничему и никому. Только моей боли.

Я возобновил поиски работы. Я нашел место рассыльного, и я опять садился в машины к незнакомцам. Когда они подъезжали, какая-то часть меня пыталась уйти, отказаться; но другая — более сильная и в то же время очень слабая — подталкивала меня открыть дверцу и устроиться рядом с этими мужчинами, так похожими один на другого, абсолютно одинаковыми.

Я нашел внутри себя силы противостоять этому. В глубине души я желал «нормальной» жизни, я не мог позволять «овладевать» мной этим мужчинам, что в итоге, получив свое удовлетворение, оставляли меня в одиночестве и унынии. Я начал ходить на дискотеки, ухаживать за девчонками, тусоваться в компании ровесников.

Мы собирались по выходным, организовывали разные вылазки; в общем, это была жизнь обычного тинэйджера, о которой я так мечтал.

Однажды в воскресенье Раффаэле «большой нос» (даже не буду объяснять вам, почему мы дали ему такую кличку) позвал меня на дискотеку, где я никогда не был. Я согласился.

По дороге туда он предупредил меня, что хозяин дискотеки — «гомик». В ответ я лишь ухмыльнулся. Наконец мы пришли. В то время еще не было никаких ди-джеев, никто не танцевал под микшированную музыку, никто не искал бешеного ритма ударов. Мы танцевали под живую музыку: гитары, бас-гитары и ударные. Этот было время рока в чистом виде, того, что играли «Led Zeppelin», «Deep Purple». Ребята из группы, что выступала в тот вечер, были последователями Роберта Планта, с длинными волнистыми волосами и пупком наружу. На ногах у них были ботинки на огромных платформах и брюки-клеш, а-ля «ноги слона».

Меня потрясли те ребята, их провокационная манера двигаться. Это было для меня в новинку, и я на самом деле находился под впечатлением. На кассе, за стойкой, отрывал билеты сам хозяин, «гомик», как назвал его Раффаэле. Он сразу нацелился на меня, как настоящий охотник берет на мушку перепелку, чтобы пристрелить ее. А я был очень доступной перепелкой, готовой стать жертвой, и на самом деле ему не стоило особых усилий назначить мне свидание. В понедельник в условленный час я оказался у него дома. Мы занялись любовью. А самое главное: я в него влюбился.