Дмитрий Быков - Синдром Черныша. Рассказы, пьесы

НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну скажите: вы уже наметили?

МИША. Что?

НЕСОГЛАСНЫЙ. Дату.

МИША. Чего?

НЕСОГЛАСНЫЙ. Вы, главное, не робейте. То есть не бойтесь. Мы позаботимся о семье.

МИША. Да они заботятся... (Вдруг до него доходит.) Позвольте, а вы-то с какой стати?

НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну как же. Если не мы, то кто же? Не они же будут заботиться, если вы... ну... если вас...

МИША. Подождите. Минуту. Я не могу так сразу. Вы уверены, что он меня обязательно...

НЕСОГЛАСНЫЙ. Нет, ну а сами вы разве не... У нас говорили, что вы фактически уже готовы, что вы возмущены... мы уже лозунги пишем, памятник заказан... Мрамора нет, извините, дорого, так что гранит. Но нам кажется, что даже и лучше. Даже суровее. Красная пасть и в ней черный вы. Нормально? Я потом эскизы покажу, очень интересный мальчик делал, художник, его сейчас в армию хотят забрать, мы прячем у солдатских матерей, поэтому сам прийти не сможет, но я принесу, покажу. Замечательный эскиз. Вот так пасть, вот так голова.

МИША. Чья?

НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну, не совсем ваша, но как бы обобщенная голова. Там многие как бы черты, отчасти Шарлотта Корде... но понятно же по смыслу.

МИША. А... Нет, я возмущен, конечно. Я возмущен и все такое, служу России. Но насчет того, чтобы съесть, — это мы не договаривались. Я ничего не говорил, согласия не давал, почему вообще съесть... Его нормально кормят, между прочим...

НЕСОГЛАСНЫЙ. Господи, какая разница, как его кормят? Он от вас не откажется, они никогда не отказываются.

МИША. Да я и предлагать не буду. Что такое вообще?

НЕСОГЛАСНЫЙ. То есть вам нравится как сейчас, да?

МИША. Не нравится. Нет. Но если он меня сожрет, мне лучше не будет.

НЕСОГЛАСНЫЙ. А что, все упирается в ваше личное благо? Ваша жизнь уже мерило всех вещей? Вот оно, мещанство. Вы так и не поняли: дело прочно, когда под ним струится кровь.

МИША. Знаете, уже струилась. Уже ее столько струилось, что вот посюда в ней стояли. И как-то оно не стало прочно.

НЕСОГЛАСНЫЙ. Потому что неправое дело. А если под правым струится, то прочно.

МИША. А вы уверены, что съесть меня — это правое дело?

НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну не левое же, верно? Не центристское? Миллионы же поймут... Они не смогут этого скрыть, вас уже по телевизору показали! Если он теперь вас съест, все задумаются, и некоторые одумаются.

МИША. И что?

НЕСОГЛАСНЫЙ. И выйдут на улицы.

МИША. А дальше?

НЕСОГЛАСНЫЙ. А дальше посмотрим. Главное — начать. Но если все будут, как вы, дрожать по углам и беречь шкуру, то это же все навсегда, пока не кончится нефть! А когда кончится нефть, начнется никель, а потом пресная вода — знаете, сколько у них пресной воды? Весь мир утопить хватит. Нам всем перекроют, а им на запад погонят, по водопроводу, и Запад смолчит. Нет, сейчас только личные подвиги, только. Другого выбора нет. Он съест одного вас, а задумаются сотни... ну, десятки... ну, как минимум, два человека насторожатся. Если он съест хотя бы десяток героев, нам обеспечены двадцать задумавшихся! Это огромная цифра.

МИША (саркастически). Значит, меня он сожрет, а двое задумаются?!

НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну... за себя, по крайней мере, я вам ручаюсь.

МИША. А вы сами не хотите... за правое дело? Сейчас как раз у него скоро полдник. Вы молодой, вкусный... ну?

НЕСОГЛАСНЫЙ. Но не у меня же зародилось...

МИША. А какая разница?

НЕСОГЛАСНЫЙ. Что значит — какая разница? По телевизору кого показали — меня или вас? Страна кого знает? Если он меня сожрет, вообще никто не задумается...

МИША. Почему же. За себя я вам ручаюсь.

НЕСОГЛАСНЫЙ (теряя терпение). Слушайте, мы шутки шутим или решаем судьбу Отечества? Если для вас совесть — пустой звук, тогда конечно, продолжайте в том же духе. Продавайте медвежье мумие, ешьте его, заваривайте из него чай...

МИША. Слушайте, а почему все так не меняется, а? Это уже пошел какой-то «Самоубийца». Помните? Вы еще ребенок были, наверное, а я в перестройку смотрел. Там мещанин был, Подсекальников. Он решил застрелиться от плохой жизни. И пошли к нему депутации — монархисты требуют, чтобы он стрелялся на почве отсутствия царя. Либералы вот вроде вас — чтобы на почве отсутствия свободы. Прямо толпами. И он тогда передумал стреляться, потому что не хотелось ему за всякую шваль... То есть я не вас лично имею в виду, а вообще...

НЕСОГЛАСНЫЙ. Слушайте, вы марш хоть раз организовывали? Вы знаете, что это такое — вывести на улицу двадцать человек?!

МИША. Знаю. Я в армии был командир отделения.

НЕСОГЛАСНЫЙ. Тем более! Как я могу... кому-то скармливаться, когда на мне все! Адреса-пароли-явки! В милицию — это я пожалуйста, это я всегда, они меня знают уже и бить стараются не по голове. И потом, если меня — это же совершенно несимволично! Если вас — нормально, потому что до вас дошла вертикаль. Вы жертвуете собой, логично? А мне с чего, у меня же не зародился. Я маршировать, протестовать — это уж всегда, но съедаться я не могу, я вообще здесь выхожу ни при чем! А если он съел квартирного хозяина, то это жена рыдает и двое детей, и факт произвола, и «Голос Америки». Так что решайтесь. Мы тут подойдем и под окнами поагитируем.