Александр Карцев - Польская командировка

Затем все повторяется. Второй бежит. Третий поднимается. Первый прикрывает. И так далее.

Расстояние в группе между бойцами при передвижении тоже порядка шести-восьми метров. При подрыве на противопехотной мине фугасного действия одного бойца это дает возможность не пострадать другому.

Довольно простая схема движения. Но очень эффективная. В отличие от мотострелковых подразделений, передвигающихся в колоннах, разведчики при совершении марша "змейкой" несут гораздо меньше потерь. Кстати и мотострелки, если параллельно их колоннам движутся боковые дозоры, страдают от засад противника гораздо меньше. О головном и тыловом дозоре я уж не говорю. О проведении встречных засад и предварительной проработке маршрута, тем более.

Время, отпущенное на эту тему, пролетело незаметно. За пару часов мы с курсантами успели отмотать с десяток километров по пересеченной местности. Миша с Джуниором за это время успели основательно взмокнуть. Что уж говорить обо мне. Я с легкой грустью вспоминал свою трость, оставленную в гостинице. Мне её сейчас здорово не хватало. И не только для того, чтобы отгонять от себя красивых и страстных девушек. Тем более, что никаких девушек рядом со мною в этот момент все равно не было. Да и быть не могло.

Что им было делать рядом с разбитым, старым и больным человеком. Красивые девушки любят молодых, здоровых и красивых. К тому же хорошо отдохнувших молодых людей. Девушки, как никто другой знают, что физические перегрузки мало способствуют романтическим подвигам в постели. А старость и болезни — веселому общению.

Нет, никаких красивых девушек в этот момент рядом со мною быть не могло. Их и не было. Я не жалел об этом. Я жалел лишь о том, что рядом со мною не было моей трости.

Кстати, что-то давно мы не сдавали никаких экзаменов? Если не ошибаюсь, Миша говорил, что курсовые офицеры сдают их еженедельно? Неделя была на исходе. Значит, скоро меня ожидали новые неприятности. Приятными назвать эти экзамены у меня не поворачивался язык.

Я спросил о предстоящих экзаменах Мишу. Он ответил что-то уж слишком легкомысленное. Я не понял. Пришлось его переспрашивать.

— Начальник школы приказал вас к сдаче экзаменов больше не привлекать.

— Это еще почему?

Минуту назад я мог об этом только мечтать. Но стоило лишь об этом услышать, как я почувствовал легкую обиду. Меня тотчас потянуло на подвиги. Чем я хуже других?! Я еще очень даже могу где-нибудь в темном и теплом подъезде с какой-нибудь красивой паненкой… Поговорить. О природе, о погоде и о чем-нибудь еще. Увы, на большее я все равно был уже не способен. И все-таки узнать, что меня освободили от сдачи экзаменов, мне было немного обидно. Миша попытался меня успокоить.

— Шеф сказал, что вы свои экзамены уже сдали.

Слышать это было довольно печально. Под звуки барабанов нас приговаривали к почетной ссылке, списывали на берег, выбрасывали на свалку. Кажется, я становился настоящим учителем. Франклин Делано Рузвельт, тридцать четвертый президент Соединенных штатов Америки однажды высказал по этому поводу одну довольно занимательную мысль. Он сказал, что человек, который что-то может, делает это. А тот, который не может, учит.

Видимо он имел в виду именно меня. Ни на что я был больше не годный. А мог только учить жизни окружающих. Масла в огонь подлил заместитель начальника школы. После обеда перед строем офицеров он вручил мне знаки "WZOROWNY DOVODCA" и "WZOROWNY ZOLNIERZ". Трехсантиметровый бело-красный круг, стилизованный под сетку оптического прицела с польским орлом посредине. Знак за отличную стрельбу. В память о стрелковом шоу, показанном мною польским полицейским. И знак "Отличный солдат". Мне было приятно (я всегда с большим уважением относился к таким по-настоящему солдатским наградам), но и немного грустно. Я чувствовал себя старым. Очень старым. После длительных пеших прогулок я всегда себя так чувствовал.

Я приехал домой. Сегодня мне почему-то действительно было грустно (впрочем, мужчины — они ведь тоже люди, у них несколько дней каждого месяца тоже бывают проблемы с настроением и прочими смешными вещами). И только радостные глаза Ануси, и её поцелуи вернули меня к жизни. После этого я захотел не только учить окружающих, но еще и что-то делать. У меня зачесались руки по работе. По настоящей мужской работе. Первым делом, я запустил их под Анусину блузку. И тотчас получил по рыжей хитрой физиономии. Мне немедленно сказали: "Кыш"! И поцеловали меня при этом. Вот так всегда! Несправедливо!!!