Татьяна Москвина - Бабаза ру

Человек – такая скотина, что у него хрен разберёшь, что врождённое, а что приобретённое, сам же он в 88 случаев из ста лжёт сознательно или невинно завирается. В остальных 12 случаях – сам не знает, что и сказать. Вот я, тотально отрефлексированное существо, знаю, что не пристрастна к быстрой езде, что тело моё протестует и страшится скорости, что я постепенно приучила себя передвигаться в пространстве более чем на 60–70 кэмэ. Моя первая машина, мой шевролёнок, так проникся излучениями моей психики, что при скорости больше 110 начинал мелко и отчётливо дрожать. Он был исправен, он дрожал от страха, клянусь вам!

Он меня понимал.

А светофор я люблю. И не потому, что он подстроен под надобности автомобилистов, а не пешеходов, последние явно дискриминированы и редко когда по зелёному сигналу можно беспечально форсировать улицу, не прибавляя шагу в конце маршрута. Я люблю светофор, потому, что это – светлый и радостный символ.

Светофор – это единственный предмет-явление, в котором у человечества нет разногласий. По вопросу о светофоре человечество договорилось! На всех континентах без исключения, во всех странах, независимо от формы правления и господствующих конфессий, у всех наций и народов, безотносительно к правам человека и мнению тех или иных деспотов – красный это красный, а зелёный это зелёный. А разве не мог какой-нибудь весельчак, упиваясь самодурной властью, объявить, что запрещающий сигнал нынче будет голубого цвета, а разрешающий – оранжевого, потому как это красивше и ближе к национальным традициям?

Но этого никто не сделал, никто, никогда.

Одно из самых отрадных явлений на дороге – «зелёная улица», когда все светофоры в городе на значительном отрезке дороги вспыхивают именно зелёным светом при вашем приближении. Конечно, кроме «зелёной улицы» есть и противоположный ей «красный коридор», когда – чёрт, как назло! будто меня именно ждали! – вас встречает запрещающий сигнал. А чаще всего царит обыкновенная чересполосица сигналов, по которой никак не разберёшь язык судьбы. Но зато «зелёная улица», особенно когда с дачи едешь в город, отчётливо читается как милость, как приветствие, как улыбка…

Сюда, сюда. Здравствуй, дорогая. Проезжай!

У меня, товарищи, раздвоение личности, но не тотальное, а лишь по некоторым вопросам. Живя пешеходом, я любила трамвай, да я и сейчас его люблю, но, как всё в моей жизни, не натуральной любовью уже – а будто бы воспоминанием о такой любви. Это интересное чувство. Схожее с тем, которое описывал Мечтатель в повести Достоевского «Белые ночи». Он умел мечтать профессионально, маниакально, в деталях воображая себе картины своей грядущей ослепительной жизни. Но потом эта способность несколько ослабла, и Мечтатель уже не галлюцинировал с прежним сладострастием, а лишь вспоминал, как некогда в своих грёзах он был счастлив, проходя теми же дворами и улицами. Вот, год назад на этом месте я мечтал, как спасу человечество, и как же я блаженствовал…

Так и я берегу в душе тени прошедшей любви – да, это тени, но любви. Для ощущения города трамвай – на втором месте, после пешего хода. Он тяжёлый и медленный, устроившись в нём, можно не только читать, но и вязать – и петли не спустишь. Трамвай огромно-оконен, и глазеть в окно – главное трамвайное удовольствие. Трамвай не для тех, кто спешит, – и на пассажирах трамвая словно бы есть «особый отпечаток». До сих пор сохранились дивные, прямо-таки экскурсионные маршруты ленинградских трамваев…

Первая тревога началась во время изучения правил ПДД. Взаимоотношения водителей легкового транспорта и трамвая представали в них катастрофически сложными и запутанными. Оставив попытки понять, что там в какой секции загорается и как это трактовать, я решила пропускать трамвай всюду и всегда. И на этом месте любовь к трамваю стала таять. Оказавшись на дороге, я стала воспринимать трамвай не как бесспорный факт культуры, исторический раритет и экологическую драгоценность. Трамвай с его замедленностью и несносными рельсами стал раздражением и помехой. И я стала падшей. Я поняла ругавшихся на трамвай водителей. Я начала встречать потерпевших, получивших лишение прав за какой-то непостижимый разворот по рельсам. Я стала остро ощущать пропущенные из-за трамвая повороты и пенять этому милому животному за свои потерянные минуты…

Потерять невинность легко – а попробуй, восстанови.