АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Нет, ничего, — уверяю я, поворачиваясь обратно, хотя больше всего мне сейчас хочется смотреть на него, изучая каждую чёрточку и заново находя каждую морщинку.

Помню, как вчера у самых дверей я остановила его и сказала, что люблю. Был ли в этом смысл после сказанных слов? После устроенного инквизиторского допроса? Чем он заслужил от меня такое?

— Мама? — из коридора послышался тихий голосочек Энтони. Поднимаюсь с кровати, понимая, что он проснулся сам. Поворачиваюсь к Каллену, легонько сжимая его руку.

— Мне нужно отъехать.

— Знаю, поезжай.

— Мы быстро вернёмся, — уверяю я.

— Естественно, — он устало соглашается со мной, видимо, надеясь, что я поскорее уйду. Или нет? — Будьте осторожны.

— Непременно, — снова судорожному всхлипу удаётся вырваться из моей груди, что вызывает странное сияние в глазах Эдварда. Это не злорадство, не счастье мести. Скорее, нечто вроде сострадания или самобичевания.

Он-то почему этим страдает?

В клинике всё проходит довольно быстро. Забираю Энтони и, усаживаясь на водительское сиденье той самой «Ауди», убеждаюсь, что с машиной на самом деле всё в порядке. Эдвард действительно не попал ни в какое ДТП. Что же, этому я рада.

— Сегодня мы тоже будем дома? — спрашивает малыш, смотря в окно с заднего сиденья.

— Посмотрим, солнышко, — через зеркало заднего вида бросаю на него любящий взгляд, пока на душе скребут сотни кошек. Я волнуюсь. Безумно.

— Эдвард пришёл домой?

— Да. Но он устал и сейчас спит.

— Ясно.

— Не волнуйся, возможно, вечером он с тобой поиграет.

— Тогда хорошо! — Тони счастливо улыбается и задумчиво разглядывает пейзаж. Наверняка он снова фантазирует. Мой любимый маленький фантазёр.

К дому приезжаем как обычно к половине первого.

— Можно мне посмотреть мультик? — пока я выхожу из машины, спрашивает малыш, оказываясь на улице быстрее меня.

— Конечно. Какой хочешь?

Уже включив сыну желанный мультфильм, кладу ключи от «ауди» на место, и набирая в лёгкие больше воздуха, иду в нашу спальню. Если она ещё наша, в чём я со вчерашнего дня не уверена.

Осторожно стучу в дверь, прежде чем войти внутрь.

— Я тебя разбудила? — виновато интересуюсь, неловко замирая в дверях. Мужчина по-прежнему лежит на кровати, как и утром укрытый покрывалом.

— Это не важно, заходи, — разрешает он жестом. — Как поездка?

— Нормально. Всё идёт как нужно.

Прикрываю дверь, слыша звуки «Улицы Сезам». Прохожу в комнату и усаживаюсь на край кровати напротив Эдварда.

— Не вижу в тебе особой радости, ты ведь этого хотела? — вопрошает Каллен. На секунду думаю, что он о вчерашнем, но потом здравый смысл подсказывает, что о сегодняшнем. О самочувствии Тони и делах, которые идут на лад.

— Да, этого. И я рада, — наверное, в моём голосе действительно маловато счастья. Но, о каком счастье может идти речь, когда я не знаю, что будет через минуту в наших с Эдвардом отношениях? Мне нужно поговорить с ним об этом, иначе покоя я не дождусь.

— Я знаю, ты многое хочешь сказать мне, Белла, — вклиниваясь в мои мысли, вздыхает Каллен. Его бархатный баритон снова вернулся. Хриплость исчезла. Значит, ему легче.

Молча киваю на его утверждения.

— Но для начала я хочу услышать лишь одно, — продолжает мужчина. Терпеливо жду, пока он закончит. — Вчера ты сказала, что я не позволяю тебе узнать себя. Совсем не стараюсь содействовать в этом. Эти утверждения — правда? То есть ты действительно так считаешь?

Теперь моя очередь вздохнуть и подумать. Наверное, стоило бы ответить «нет, не правда!» и с этим криком броситься ему на шею, утопая в слезах, но это, скорее, сюжет глупой мелодрамы, нежели реальная жизнь. И сейчас мне стоит действительно откровенно поговорить с Эдвардом, раскрыть перед ним свои опасения и выслушать его, если он ещё мне верит.

— Не полностью правда, — наконец произношу я. — Отчасти.

— Объясни! — просит он, удобнее устраиваясь на подушках, и прожигает меня взглядом.

— Я вижу, что ты стараешься и пытаешься помочь мне. Вижу, как тебе тяжело, и готова подождать пока ты сам сможешь всё это сказать. Я верю тебе и в тебя, — прерываюсь, чтобы вдохнуть воздуха. — Но, Эдвард, временами я не уверена, что ты сможешь справиться со всем в одиночку. Что ты когда-нибудь самостоятельно дойдёшь до грани, которая заставит тебя раскрыться. Мне больше всего хочется, чтобы ты не мучился. И отчасти — это послужило вчера причиной моего срыва. Прости, мне очень жаль.

— Белла, — недолго помолчав после моих слов, начинает он, — я тоже верю тебе и в тебя. Я привязан к тебе и, несомненно, чувствую что-то, потому что больше всего на свете боюсь потерять именно тебя. И меняюсь я по той же причине: хочу стать лучше для тебя. А с недавних пор ещё и для Тони. Но это оказалось намного сложнее, чем я думал. Мои убеждения были растоптаны реальностью и, возможно, это из-за того, что ты первая, кому я рассказал хоть что-то о себе, — теперь я жду, пока он набирает воздух в лёгкие для продолжения. — Белла, ты не представляешь, как я хочу избавиться от всей той грязи, в которой перепачкан с головы до ног. Вылезти из того дерьма, куда сам себя загнал, но все мои попытки терпят поражения. Скорее всего, виной тому моя слабость или какая-то жалость к себе, я не знаю. Но всё это факт. И все те преображения во мне — твоя заслуга. Я очень хочу рассказать тебе всё, но не могу. Это чересчур сложно. Вся эта история — запутанная и жалкая. От неё, скорее, заболит голова, чем появится какое-то прозрение, да и хорошего в ней мало.