АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Ловлю тебя на слове, — морщась, словно от боли, шепчет Каллен и разжимает руки.

— Я тебя не разочарую, — посылаю ему воздушный поцелуй, двигаясь к окну, где наверняка смогу разглядеть и внутренний двор нашего дома.

— В этом я и не сомневаюсь, — сладострастно улыбаясь, произносит мужчина, и на моём лице тоже появляется улыбка.

Просыпаюсь и сладостно потягиваюсь. Взгляд автоматически переводится вправо, где рядом со мной, тихо посапывая, спит Эдвард Каллен. Безмятежный и расслабленный. В отличие от тех случаев, когда я впервые просыпалась с ним, его лицо вовсе не напряжено, и ничто его не тревожит.

Вот уже полтора месяца нашего пребывания в Греции кошмары не беспокоят его. Я несказанно рада этому обстоятельству, потому что его душевное состояние заметно преобразилось. Ему легче справляться с сомнениями и сложностями, возникающими на пути, да и в целом его самочувствие улучшилось, я это вижу.

Вот и сейчас, наслаждаясь таким родным запахом, я понимаю, как была права судьба, что свела нас вместе. Мы и должны быть рядом друг с другом: мы неразделимы.

Смотрю на будильник на прикроватной тумбе, он показывает половину девятого. Следует вставать, если я хочу отвезти Тони на процедуры, курс которых закончится через три дня — вовремя.

Вздыхаю и ещё пару минут наслаждаюсь идиллией вокруг. Но потом всё же осторожно, чтобы не потревожить Каллена, встаю с кровати, отбрасывая покрывало.

И всё же, когда оборачиваюсь, не могу удержаться, чтобы ни поцеловать его. Он улыбается во сне, нащупывая меня руками рядом с собой и не найдя, начинает хмуриться.

— Я люблю тебя, — глажу его по руке, шепча искренние слова.

Он просыпается, сонно глядя на пустующее место рядом с собой, а затем на меня, сидящую рядом.

— Уже девять? — недоумённо спрашивает он.

— Скоро будет, — весело, но нежно улыбаюсь и снова целую его. — Доброе утро!

— Доброе, — ответно приветствует он, и сильная рука опрокидывает меня обратно на кровать. От удивления вскрикиваю, но он не позволяет вырваться, прижимаясь ко мне и зарываясь лицом в волосы.

— Моя замечательная девочка, — с обожанием произносит он и трётся носом о мою щёку.

Посмеиваюсь над ситуацией. Как же прекрасно так просто и беззаботно смеяться. У меня за последние четыре года это получается лишь с Эдвардом.

— Мне, на самом деле, нужно вставать, — поглаживаю рукой его скулы, говоря это. — Иначе вы оба останетесь без завтрака!

— Лично я могу и потерпеть, — ворчит он и целует меня в шею.

— Возможно, но Энтони — нет.

— Хочешь, я сам накормлю его? — сдаётся Каллен. Теперь в его голосе лишь забота и серьёзность. Я действительно очень и очень рада, что за эти полторы недели они настолько сблизились, что начали доверять друг другу. Я столько раз убеждала Эдварда в правильности его поступков, что придала ему ещё больше уверенности. Энтони тоже помог ему, со своей стороны.

Все идёт по плану, если можно так сказать. Я всегда знала, что Тони нужен добрый, заботливый и понимающий отец, что будут в будущем возникать проблемы, для решения которых нужен папа. Да и забавляться с ним мальчику проще и спокойнее.

Только вот я была не уверена, что смогу дать ему этого самого «папу», а теперь всё мигом перевернулось: и я, и мой малыш счастливы в обществе Каллена.

И пусть он сам не до конца верит в свою значимость для нас — это можно исправить. И каждую преграду на пути к его уверенности мы преодолеваем каждый день. По маленькому шажку. И это тоже продвижение. В нашем случае — довольно значительное.

— Мне нравится готовить, — чмокаю его в нос и ловко покидаю кольцо сильных рук. — Так что через полчаса жду к столу!

Мужчина улыбается мне, укладываясь обратно на подушку.

Я же встаю и, прихватив с собой вещи, которые надену после душа, отправляюсь в ванную. Если честно, я пока не совсем понимаю (а если совсем честно, то не понимаю вовсе) почему Эдвард не может мыться вместе со мной. Фактор стеснения, из-за того что мы мало знакомы, отменяется, а других вариантов у меня нет и не было.

Я пару раз предлагала ему принять душ вместе, но он отказывался под разными предлогами. С тех пор я и не тревожу его по утрам. Не хочет — не нужно, наверняка это какая-то очередная тайна или больное место на его едва заживших психологических ранах. Не хочу, чтобы они снова кровоточили, я ведь столько молилась и уповала на то, что они залечатся. Да и сама приложила к этому руку. Надеюсь, я смогла помочь ему.