АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

От его такого искреннего и такого большого испуга у меня стягивает сердце.

— Эдвард, меня стошнило, — с улыбкой напоминаю.

Посреди трассы, на песке обочины, в чертовом платье и на его коленях мне хорошо. От свежего воздуха тошнота унимается, а благодаря поглаживаниям мужа отказывается возвращаться. — Мы предъявим это как диагноз?

— Как симптом. Кто его знает…

— Поехали домой, — останавливаю череду ненужных размышлений, повернув голову и чмокнув ладонь, которая ее придерживает, — я просто хочу спать.

…В пентхаусе Эдвард ведет себя со мной так, будто бы я стеклянная и рассыплюсь сразу же, как он как-то неправильно повернется или притронется ко мне. В разрезе происходящего в ресторане это очень яркий контраст. Но такое положение дел нравится мне куда больше, нежели все те страшные слова и рассуждения о браке, сострадании и детях… особенно детях. Лучше мне об этой теме сегодня не думать — еще ударюсь в истерику.

Пока я переодеваюсь, Эдвард расстилает кровать, приносит стакан воды и таблетки от тошноты на тумбочку. После ночи не вместе такая забота вызывает глобальное потепление у меня внутри, о чем я незамедлительно ему сообщаю.

Эдвард краснеет, как мальчишка, но отказывается принимать благодарности. Тщательно следит за тем, чтобы я удобно устроилась на простынях, еще раз спрашивает, не тошнит ли меня и как я себя чувствую в принципе, и только потом, кажется немного успокоившись, укладывается рядом.

— Вот мое лучшее лекарство, — шепотом заявляю ему, нежась в любимых объятьях, — не будем больше спать раздельно, ммм? Я слишком сильно по тебе скучаю.

Погрустневший, муж с виноватым видом чмокает меня в макушку.

— Ни в коем случае, — обещает, — больше никогда.

А потом мы засыпаем. Вдвоем, обнявшись, прижавшись друг ко другу и не думая ни о чем, что может развести нас по разным спальням, странам, континентам и углам собственного дома. Вряд ли оно в принципе существует.

Однако с утра приходится убедиться в обратном.

Вместе со звонком в дверь, который будит нас с Эдвардом в пять тридцать утра, выглянув в коридор, я, наконец, прихожу к правильному выводу. Теперь знаю, что для Золотых рыбок на самом деле страшнее смерти.

И судя по остекленевшим глазам мужа, он знает тоже…

Неожиданности — неотъемлемая составляющая нашей жизни. Как ключевой ингредиент моего любимого десерта — бисквит — они покрывают собой значительную часть земного времени людей.

Но неожиданности бывают разными. Некоторые до того приятны, что в животе летают бабочки, облегчение взрывной волной проходит по всему телу, а радость от полученного сюрприза запечатлеется на сердце чередой звонких поцелуев.

А некоторые созданы явно не для смеха. Вгрызаясь в глотку, царапая длинными острыми когтями человеческую душу, оставляют столь глубокие раны, что они, бывает, кровоточат всю жизнь или же приводят к ампутации какой-то части сознания. Добродетель становится пороком, а злоба — союзником. Жажда возмездия оправдывает ужас кары, а кровь превращается в простую красную жижу. Случается, что у людей разбивается сердце от таких неожиданностей — пугающих и быстрых… и порой это сердце срастается неправильно, навеки изживая из себя любовь, сострадание и заботу о ближнем.

Мои философские рассуждения есть своего рода защитный механизм. Я не желаю сейчас обо всем этом думать, анализировать и искать вариант выхода, я просто стою на пороге квартиры, на коврике «Веселые перцы Халапеньо», который мы привезли из Мексики, и смотрю в коридор.

Наверное, не стой передо мной Эдвард, загородивший собой большую часть для обозрения, я бы не смогла так долго смотреть в одну точку — утеряла связь с действительностью гораздо раньше.

Но то ли шок так действует на организм, то ли я просто сильнее, чем сама себе кажусь, но в обморок не падаю. И, что интереснее всего, даже рвотных позывов не чувствую. Просто опустошение. Просто лед внутри. Просто замедленное, тихое-тихое, без хрипов, дыхание.

В пять тридцать три утра среды, когда солнце еще не встало, а газетчики не занялись своим каждодневным делом, прежде бежевый ковролин общего коридора — по сути нашего, потому что квартир здесь больше нет, но формально принадлежащего застройщику — окрашен алым цветом. Некрасивыми пятнами-подтеками расположившись поближе к нашей двери, странной формы сгустками, усеявшими толстые волокна, свежая кровь бросается в глаза.