АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

И только когда улавливаю скрип открывающихся дверей душевой, разлипаю зажмуренные глаза. Однако предупредить Эдварда все равно не успеваю.

Скопившаяся в кабинке вода, более ничем не сдерживаемая, маленьким водопадом срывается со стенок вниз, укрывая собой кафельный пол. Словно бы море во время прилива, забирает себе практически всю ванную. А еще до щиколотки мочит носки и брюки мистера Каллена, ошарашенно наблюдающего за моими водными развлечениями.

Он встревожен и бледен, глаза нахмурены, вокруг них — микроскопические морщинки. Уголки губ опущены, сами они чуть приоткрыты и явно в недоумении. А темные оливы, распахнутые и ужаснувшиеся моему виду, за миллисекунду покрываются состраданием.

— Белла… — с ничуть не скрываемой болью шепчет он, поглядев на меня.

Обнаженная, дрожащая, с покусанными в кровь губами и упавшими на лицо темными волосами, не знаю, куда себя деть. Инстинктивно дергаюсь назад, но спиной ударяюсь о плитку. И в ту же секунду ноги, получившие наконец свободу, сами принимают решение размяться. Поскальзываясь в сидячем положении, по мягкой и податливой воде, превратившей все вокруг в каток, соскальзываю вниз. Теперь лежу прямо перед мужем в известной и полюбившейся ему позе. Только при совершенно других обстоятельствах, нежели были прежде. О сексе нет и речи.

— Белла, — угнетенно повторяет мужчина, качнув головой. Ступив ногой на резиновый коврик перед душем, забирает с вешалки возле кабинки длинное махровое полотенце. При желании им можно обернуть двух таких, как я, — наглядно вижу это, когда разворачивает его.

— Держись за меня, — наставляет Эдвард, перекинув полотенце через плечо и нагибаясь ко мне. В своей белой рубашке, со своим парфюмом, в дизайнерском костюме Каспиана — и ведь ни капли не боится намочить!

У меня нет сил на сопротивление. Придушенно всхлипнув, дрожащими пальцами все же обхватываю его шею, для большей уверенности зацепившись и за рубашку.

Чувствую на своей спине теплые пальцы и вздрагиваю всем телом от контраста с холодной плиткой. Они под лопатками, ближе к талии. Они крепко держат меня, не дадут упасть и свернуть шею. Я им верю.

— Тихо, малыш, — шепчет Эдвард, привлекая меня к себе. Осторожно ставит на ноги, устраивая на том самом коврике, на котором стоит сам. И не отпускает до тех пор, пока не уверяется, что не намерена падать обратно.

Накидывает мне на плечи полотенце. Поправляет его края так, чтобы смогла завернуться. И согреться.

А потом он, ни слова не говоря, закрывает все краны. Блестящие, металлические, нагревшиеся от бесконечного пара. Лишает воду последнего шанса.

Эдвард стоит передо мной, возвышаясь на известные полторы головы, и молча гладит меня по волосам, когда приникаю к его плечу, почувствовав тепло. А сам тем временем нажимает на какую-то кнопку возле умывальника. Она наполняет пространство вокруг нас тихим жужжанием, потом незаметным треском.

И когда я поднимаю глаза, заинтересовавшись, чему он обязан, вижу, как стремительно пропадает в специальных выемках вода. Утекает, оставляя пол скользким, но готовым высохнуть меньше, чем через десять минут.

Открывает нам путь к отступлению.

Из ванной Эдвард выводит меня за руку, тщательно следя за тем, чтобы не поскользнулась. Его твердая, теплая, нежная рука увлекает меня за собой и лишает шансов к сопротивлению даже в том невозможном случае, если бы мне его хотелось. Я готова за ним идти. Я не боюсь за ним идти. Мне стыдно, мне холодно, я плачу, но не боюсь. В конце концов, мне не к кому больше обратиться. Я отдала этому человеку не только руку и сердце, но и душу. Обратно потребовать не посмею. Поэтому и иду. Иду и крепко держусь, совершенно не готовая лишиться своего проводника. Только не сегодня…

Впрочем, отпустить ладонь Каллена все же приходится. Чуть мы переступаем порог скользкой ванной и пропадает возможность расшибить голову о плитку, Эдвард расчетливым движением поднимает меня на руки. Держит под коленями и за спину. Несет к кровати, не сбавляя шага. Ничего не отвечает на мои бормотания с просьбой отпустить.

Что странно, в комнате больше не пахнет спиртным. Все вокруг благоухает ароматом свежести какого-то освежителя воздуха, а мой недавний наряд и туфли растворились в небытие. Их словно бы никогда здесь и не было.

— Платье?..

— Оно тебе больше не понадобится, — утешающе заверяет муж, укладывая меня на простыни. Поправляет их, создавая максимальный комфорт. И присаживается следом.