Дженни Хендрикс - Небеременная [litres]

– Я тебя умоляю – ты тоже.

Все это было странно, но я не могла не признать, что эндорфины во мне зашкаливают и я чувствую себя совершенно, абсолютно… живой. Я прибавила скорость и ворвалась под сень спасительных деревьев.

Мы бежали, не разбирая дороги, продираясь через подлесок, и сухие листья шуршали у нас под ногами. За нами, как я могла слышать, мчались наши преследователи.

– Вы бежите прямиком в ад! – взывала к нам Сапфир, хотя делала она это не слишком энергично.

Перепрыгнув через упавшее дерево, я обогнула полузасохший можжевельник и попыталась сообразить, куда бежать дальше. Но тут поняла, почему голос Сапфир звучал именно так.

– Бейли?

– Да?

– Ты видишь то же, что вижу я?

– Если ты видишь обрыв, то да.

– Я вижу обрыв, – подтвердила я. Деревья перед нами внезапно расступились, будто провалились в никуда. Невозможно было сказать, насколько глубок овраг впереди.

– Продолжаем бежать, – выговорила я.

– Ага, – согласилась Бейли, прерывисто дыша не в ритм собственным стремительным шагам. Я знала, что Дуэйн и Кевин приближаются к нам, – позади хрустели ветки, у преследователей летели из-под ног листья. Овраг становился все ближе.

– Мы не остановимся.

– Мы не остановимся, – согласилась Бейли.

– Может, нам будет больно.

– Ага.

Теперь я видела грязный край обрыва. Подлесок исчез, между нами и тем, что впереди, оставалось всего несколько мокрых кустиков. Я посмотрела на Бейли. В ее спутанных разноцветных волосах застряли сухие листья; подводка для глаз размазалась, и под глазами ее было больше, чем на веках. Рубашка задралась, а обтягивающие джинсы сползли. Она пыхтела, как собака, а глаза у нее сияли, словно звезды. И возникшее во мне чувство оказалось гораздо более явственным, чем те чувства, что я когда-либо ощущала рядом с Кевином, – глубоко в костях, как когда с блеском справилась с эссе на государственном экзамене.

– Бейли? Знаю, я порой ужасна… но ты лучшая подруга из всех, что у меня были.

Бейли взглянула на меня сквозь падающие на лицо волосы. И, убрав прядь со рта и улыбнувшись, сказала:

– Взаимно.

Я протянула ей руку. Она взяла ее. И, рука в руке, с полного разбега, мы взлетели в воздух.

И приземлились в грязной канаве пятью футами ниже.

– Оооооооуууууй, – застонала Бейли, хватаясь за голень. Я перекатилась на руках и коленях и проверила, пострадал ли какой участок моего тела. Оно все болело от соприкосновения с землей, но насколько я могла судить, серьезных повреждений у меня не было. Я поискала мобильник, обнаружила его рядом в грязи и сунула в карман. Где-то наверху надрывался Кевин:

– Малыыыыыышка?!

– Быстро, – прошептала я. – Туда. – И показала на ливневый сток в нескольких футах от нас. От доносившегося оттуда запаха свербило в глазах и в носу, но внутри него было темно, и нас никто не мог там увидеть. Мы забрались в него. Сидели в канаве обнявшись и слушали, как преследующая нас троица топает через подлесок над нами.

– Малышка, вернись! Ты сама не понимаешь, что делаешь!

– Эх. Мои ботинки все в грязи. Это ужасно. Пошли отсюда.

– Я проголодалась. Давай пойдем к Денни.

– Малышка. Раскаяние после аборта – это ужасно!

– Чихать на все, мне нужно выпить.

– Малышка?.. Малышка?.. Малышка. – Звук торопливых шагов. – Эй, прежде чем вы уйдете, не вызовете ли мне Службу помощи автомобилистам?

Мы дождались, пока шаги окончательно не стихли. А затем подождали еще немного. Я достала телефон и провела пальцем по экрану. Мобильник не работал.

– Нет! – Я постучала по нему, а потом нажала на кнопку включения. Экран оставался темным. – Нет, нет, нет, нет, нет.

Бейли посмотрела, чем я занимаюсь:

– Черт!

– Это катастрофа.

– Да. Без дураков.

– Мои родители… Мои подруги…

Бейли в недоумении заморгала:

– Подожди. Так вот что тебя беспокоит? А вовсе не то, что мы остались без карты?

– Ты не понимаешь. Они ждут… Они хотят… Они всегда… – дрожала я.

Бейли обняла меня за плечи:

– Все «они» да «они». – Почувствовав ее руку, я расслабилась.

– Да. Ты права.

Мы обе не отрываясь смотрели на черный экран телефона у меня в руке. И спустя какое-то время Бейли сказала:

– Это был хороший телефон. – Я фыркнула от смеха и склонила голову к ее голове. До нас доносилось пение птиц, солнце прогоняло утренний туман. Потом мы проползли какое-то расстояние по грязи на руках и коленях, выбрались из стока и встали во весь рост.