Дон Делилло - Весы

Еще одна машина задела решетку в центре моста, и тихий гул вновь усилился.

Ему хотелось верить, что он уже не в тюрьме. Некогда он сражался в Сьерре и при Плайя-Хирон, теперь же его действия свелись к тому, что он выслушивал бесконечные споры Кастро и Кеннеди, в ходе которых решалось, где он живет, чем питается, с кем разговаривает. В Ориенте Раймо был квалифицированным рабочим, механиком в никелевой шахте, владел которой американец, и именно там он узнал о «Движении 26 июля» от студентов, которые убедительно рассуждали о несправедливости. Теперь он, стоя на стремянке, собирал фрукты и ждал, когда верховные правители сообщат ему, куда отправляться дальше. Они так запятнаны величием, оба этих человека с их историческими взглядами и героической осанкой. Каждый в свою очередь – тень второго, его навязчивый кошмар. Один покупает то, что продает другой. Тысяча сто ветеранов штурмовой бригады были выпущены из тюрьмы после того, как США заплатили пятьдесят три миллиона долларов правительству Кастро. Раймо стоял возле боковой линии у стадиона «Орандж-Боул», в трех кварталах от этой вонючей кровати, и выслушивал новые обещания, вторую волну пустословия. С тех пор прошло полгода. Он не верил, что его освободили от чего-либо. Только во время тренировок на густой траве в Эверглейдс. Только тогда он чувствовал себя свободным.

Одного не удавалось забыть – как прыгнула в воздух шляпа с головы того щеголя. Тяжелое глухое удивление, неожиданное оскорбление. Даже когда ты думаешь, что видел уже все возможные способы насилия и ничто не может тебя удивить, возникает такое, чего ты не мог себе представить. С какой же силой бьют эти пули, если они ударяют человека в грудь, и его шляпа подпрыгивает на четыре фута? Это был хороший урок физики и напоминание людям, что ничего нельзя гарантировать.

Завод находился в восьми минутах ходьбы от его квартиры Он работал регулировщиком первого класса, иными словами – неквалифицированным слесарем. Завод занимал площадь в десять гектаров, выпускал радиоприемники и телевизоры, здесь трудилось пять тысяч человек.

В первый день он предъявил директору завода написанную от руки автобиографию. «Мои родители умерли, – писал он. – У меня нет ни братьев, ни Сестер».

Директор радушно встретил гражданина Освальда.

Ровно в восемь часов пунктуальный дежурный звонил в колокольчик. Скрежет металла. Пилы вгрызались в железные болванки. Он никогда не думал, что радиоприемники изготавливают с таким пронзительным неистовством.

Все время собрания сверху на рабочих смотрел большой портрет Ленина. Пятнадцать собраний в месяц, всегда после работы, плюс обязательная ежедневная гимнастика.

Он водил девушек в оперу и осматривал достопримечательности. В этом промышленном городе построили массу внушительных зданий, порой они казались ему немного забавными. У здания профсоюза сделали фасад греческого храма, но на фризе вместо богов и героев вырезаны фигуры каменщика, землемера, толкательницы ядра и мужчины в двубортном костюме с портфелем.

Он питался жареной капустой в уличных забегаловках.

Каждая автономная республика представлена одиннадцатью депутатами в Совете Национальностей Верховного Совета. «Совет» означает совещание.

Я быстро учу русский.

У него была квартира на четвертом этаже с отдельной кухней и ванной. Он спал на диване-кровати. Балкон выходил на широкий плес реки, протекающей через Минск. Пятого числа каждого месяца он получал перевод от Красного Креста.

Он читал на балконе, писал по-русски в своем стенографическом блокноте. «Спасибо», – писал он. Существительные среднего рода с «о» на конце во множественном числе оканчиваются на «а». Он записывал слова популярных песен.

Шпили церквей в отдалении.

Теперь у него достаточно денег. Он интересный человек: американец, иностранец со своей историей. Америку знали только по слухам: сияющее далёко, в существование которого люди толком не верили и охотно выслушивали все, что он рассказывал.

А первого мая, в День международной солидарности трудящихся, в небе над уральским городом Свердловском произошло сногсшибательное происшествие.

Заключенный стоял в металлической клетке внутри лифта. Светонепроницаемость, звуконепроницаемость. В каком-то смысле – нагое осознание, которое сейчас ему не требуется. Неровное сердцебиение. Острая боль в правой ноге. Истощение дает о себе знать сквозь промозглую головную боль и свист в ушах.