Эдуард Овечкин - Акулы из стали. Аврал (сборник)

У нас, например, одно время придумали такую специальную вахту против чеченских боевиков: кроме матроса с автоматом на пирсе ещё должен был находиться военнослужащий с рацией в руках в звании не менее мичмана и за мешками с песком. Логически объяснить предназначение этой вахты и каким, собствено, образом её наличие поможет при нападении чеченских террористов, никто так и не смог. Ну, будет орать этот самый человек, лёжа за мешками с песком, в эту самую рацию: «Мэйдэй! Мэйдэй! Колин мазер шип!» И что? Его же даже и не услышит никто – в прочный корпус рации как бы и не добивают вовсе, а с соседних бортов звуки перестрелки и так будут слышны. Но чем силён флот? Правильно – долбоёбами… То есть я хотел сказать – светлыми умами с инициативой, которая на боевых экипажах нещадно карается, а в штабах, наоборот, крайне приветствуется.

А ещё есть заместители командира дивизии, которым ночью не спится и прямо вот так и хочется проверить, как же она несётся, эта самая чеченская вахта.

– Товарищ дежурный по кораблю! – кричит он утром в трубку. – Почему у вас не неслась чеченская вахта ночью!!!

Не, ну так-то мог хотя бы вопросительную интонацию в конце предложения включить, а то вроде как и вопрос, а вроде как и просто орёт, требуя каких-то нелепых оправданий. Не, ну можно было, конечно, начинать заливать ему в уши, что, мол, именно в это время их и менял, мне же вахтенный доложил, когда его УАЗик по зоне крутился. Но какого хэ, в конце-то концов?

– А мне, тащ капитан первого ранга, некого было выставлять согласно приказу на вахту.

– Как это некого!

И опять вот эти вот знаки восклицания неуместные. К чёму все эти нервы?

– Так это что, у меня по приказу там стоят дежурные по БЧ-2, БЧ-3 и БЧ-4, а как раз в это время был объявлен сигнал «Ветер-2». И дежурный по БЧ-4 обязан, согласно своей непосредственной инструкции, находиться в рубке связи постоянно, а дежурный по БЧ-2 – готовить швартовые команды к выходу, а минёр – свою вахту в это время как раз отстоял и, опять же, должен готовиться к участию в швартовке корабля.

Не, ну чётко я, да, всё по полочкам разложил? А он сопит в трубку, ну, он же начальник, значит я дурак, однозначно, должен быть.

– Вы должны были принять соответствующие меры!

Ну, вот тут, конечно, мне бы промолчать надо было бы, но я не смог. И тоже вот вопросительную интонацию из голоса убрал. Так-то вроде бы и не хамлю:

– Какие, простите, меры. Это не в моей компетенции уже, о чём прямо указано в Корабельном Уставе и инструкции дежурного по кораблю.

– Так! Завтра мне чтоб объяснительную! – звучит мне ответ и бросается трубка.

– Ну что? – спрашивал меня потом командир. – Докладывай, как старшего офицера на хуй посылал.

И, выслушав мой дословный пересказ нашего короткого диалога, добавил:

– Ну дерзил, в общем, да. Объяснительную-то будешь писать?

– Тащ командир, ну в чём я виноват? C чего мне ему объяснительную писать? Я нарушил что-то?

– Эдуард, ты как маленький, ну честное слово! Это ж флот! При чём тут нарушил – не нарушил, здесь не работают эти логические цепочки! Сказали «дурак», ответил «есть!» и пошёл исправлять!

– Да что исправлять-то?

– Да какая в жопу разница? Главное, чтоб пошёл!

– Эдуард, б! – не выдержал зам. – Ну хули ты выебываешься! Напиши, б, эту объяснительную, б, и мы всё замнём, б! А то лишат тебя премии квартальной, как пить дать!

– Я два месяца без зарплаты своей копеечной сижу, меня вообще не пугает перспектива лишиться денег, которые я неизвестно когда получу!

Не, ну психанул я, да. Что-то гордость забулькала. Командир позвонил, конечно, заместителю командира дивизии и попытался решить ситуацию мирным путём, но тот упёрся и ни в какую. Зам пообещал решить вопрос по своим каналам.

А зам у нас был тогда не из классических замполитов, а бывший командир седьмой боевой части, и поэтому нас любил по-настоящему в отличие от замполитов и всегда, всегда старался помочь, чем мог. Замечательный был замполит. Вот почему именно таких и не готовили в этих их бурсах замполитских? Он несколько дней бегал и рассказывал мне, к кому ходил и что объяснял, но в итоге развёл руками – ничего, мол, не вышло – вот приказ по дивизии о твоём наказании, распишись в ознакомлении. Но если вы думаете, что премии меня лишили и в моём личном деле есть запись о наказании, то вы плохо оцениваете степень моей везучести и избалованности судьбой.

Выручил меня на этот раз ни больше, ни меньше, а сам Министр обороны. Примерно через месяц после этих событий и произошёл тот случай с присвоением мне очередного воинского звания досрочно, который вы все уже знаете из рассказа «Я и бал принцесс». И получается вот он, военно-морской оксюморон: одновременно два моих начальника объявляют меня лучшим офицером флотилии и гадким скотом, который из рук вон плохо несёт дежурно-вахтенную службу. Сразу объясню для придирчивых в области этимологии читателей, в чём заключается оксюморон: по факту я получился «хуёвый герой». А на флоте, чтоб вы знали, такого не бывает. На флоте всё по полочкам разложено – вот тут лежат хуёвые, а вот тут – герои. И угадайте, кто из них автоматически считается более прав, а кто – более лев? Ладно, не гадайте, я вам подскажу – ну, конечно же, Министр обороны!