Андрей Рубанов - Сажайте, и вырастет [litres]

Об обыске речь не зашла. «Выводной» дежурный действовал рационально. Зачем шмонать толпу грязных, голодных и злых людей по дороге туда ? Чего такого запрещенного потащит арестант в следственный корпус? Нож, что ли? Зарезать прокурора? Ерунда.

Другое дело – арестант, идущий обратно . Этот, после свидания с адвокатом, несет в своих карманах, в рукавах, в трусах и носках спрятанные, свернутые, замаскированные газеты, журналы, книги, сигареты, зажигалки, спички, конфеты, шоколад, бульонные кубики, тетради, авторучки, фломастеры, батарейки, иголки, пилки для ногтей, полиэтиленовые пакеты, мотки скотча, нитки, пластырь, аспирин, анальгин, дезодоранты, средства для борьбы с тараканами, вшами и чесоточными клещами, клей, ножницы и еще тысячу мелких предметов, запрещенных к пользованию, но абсолютно необходимых в тюремном быту. Такого преступника шмонать сам бог велел.

Жаль, что мой адвокат теперь мне не адвокат, с грустью думал я. Вот Джонни – тот ходит на вызов к защитнику еженедельно и никогда не возвращается пустой. Сейчас бы рыжий Максим очень пригодился. Сколько полезных вещей он мог бы мне притащить! Разве адвокаты нужны, чтобы защищать своих клиентов в суде? Какая наивная глупость! Арестанту из «Матроски» адвокат необходим для бесперебойного заноса ценных предметов обихода. Если у арестанта из «Матроски» есть пачка сигарет с фильтром, он – большой человек. При чем здесь защита в суде? До суда еще надо дожить.

Вспомнив о рыжем законнике, я горько улыбнулся и опустил к груди подбородок, чтобы притиснутые ко мне питерский чеченец, московский таджик и два сибирских грузина не видели моей минутной слабости.

Ах, Максим, умник! Куда же ты делся, приятель? А еще говорил, что заряжаешься, как от розетки. Что же ты за четыре месяца ни разу не пришел зарядиться? Зачем льстил, если знал, что пришел в последний раз? Почему не сказал прямо: прощай, останемся друзьями? Некрасивый, немужской поступок!

В следственном кабинете, сидя за столом и барабаня по его поверхности белыми пальцами, меня ждал именно мой бывший адвокат – очевидно, сгустившийся прямо из моих мысленных упреков.

– Привет, – сказал я, чувствуя сильный стыд.

Внешний вид Максима Штейна изумил меня.

Сидящего за столом медноволосого молодого человека здорово трясло. Неоднократно с гордостью признававшийся мне, что ненавидит табак, он, едва за конвоиром закрылась дверь, сразу же вытащил из кармана пиджака смятую пачку «Житан» и бросил ее на стол. Следом упала зажигалка. Адвокат тут же опять схватил оба предмета дрожащими руками, извлек сигарету, закурил, выпустил дым из-под верхней губы. Его зрачки были расширены, щеки поросли неопрятной, местами седой щетиной. На запястье жалко болтался глупый золотой браслет. Третья пуговица пиджака, нижняя, держалась на нескольких тонких нитках и вот-вот намеревалась отскочить.

– Извини, – пробормотал он, – что долго не приходил.

– Ерунда, – великодушно простил я.

– Как дела? Я и не знал, что тебя перевели в «Матроску»… Позвонил твоей жене, она сказала… Я тоже в шоке…

– Что с тобой? – спросил я, морщась. – Что случилось, а?

– Все нормально, – ответил лоер, вонзив наполовину выкуренную сигарету в пепельницу и явно удерживаясь от того, чтобы тут же не схватить новую. – Все отлично…

– Дай тогда закурить.

– Конечно.

– А теперь скажи, что произошло. Какая-то неприятность по моему ДЕЛУ?

– С твоим ДЕЛОМ все нормально.

– Тогда что?

Максим вдохнул и выдохнул.

– Нужен твой совет.

– Я готов.

– Андрей! – тут же выкрикнул адвокат. – Они валят банк! Они втянули меня в аферу! Моя подпись на всех документах! Они вернули деньги крупным вкладчикам, а мелких – кинули! Моя виза на каждом договоре! За мной следят! Мне угрожают по телефону! Я трижды ходил на допросы! Вчера мне в сейф подложили наркотики!

– Что за наркотики? – осведомился я с интересом.

– Кокаин…

– Вынюхал?

– Ты с ума сошел! Спустил в унитаз.

– Это ты с ума сошел. Надо было вынюхать.

– Тебе смешно! – Рыжий всплеснул руками. – А я на краю!

– Не кипятись. Возьми себя в руки.

– Ты же мне говорил! Тогда! В феврале! Говорил, что контора – крепкая! И люди там – талантливые и солидные!

– Да, – кивнул я, опять угощаясь вкусной сигареткой. – Я мог сказать, что там – солидные люди или что там – талантливые люди, но я никогда не говорил тебе, что там – честные люди. Можешь изложить подробности?

Рыжий шумно сглотнул.