Абрамов Ерухам - Закон тайга — прокурор медведь - Исповедь

— Наигрались? — засмеялась Зейнаб.

— Пожалуй, хватит. Надо и отдохнуть, — сказал парень. — Вы, небось, без нас соскучились.

Он взял девушку за руку и притянул к себе. Полез ей под халат и принялся лапать.

Я смотрел на них и злился на самого себя. Ведь и я мог вести веселую жизнь, иметь деньги, развлекаться с девчонками…

Я злился и на девушку, за то, что она позволяет парню трогать себя. Я буквально горел от ревности, хотя, понятно, что чувство мое было совершенно бессмысленным, — ведь никакого отношения к ней я не имел.

В комнату вошла другая девушка, назвавшаяся Эльмирой. Она постелила новую скатерть, начала накрывать на стол. К четырем стульям прибавили еще четыре. Нас всего четверо, почему же накрывают на восемь? Стол убирала одна Эльмира, но из кухни раздавались женские голоса. Когда все было готово, я онемел от изумления: чего только не было на столе! Водка, натуральное вино, мясное, колбасы, овощи, фрукты… А люди опухают и мрут с голода, маленьким детям есть нечего; Рома ведь сам рассказывал мне, что его младший братишка умер от голода!

Эльмира ушла и долго не появлялась. Ступеньки из гостиной вели на второй этаж. Мы начали закусывать. Мне, не спрашивая, налили в стакан водку, но я отказался. Налил себе сухого вина. Мы чокнулись — и взялись за еду.

Казалось, что мы так и останемся вчетвером. Стали рассказывать анекдоты. Многое я уже знал, но было и кое-что новенькое. Выпили по второй, по третьей. Я повеселел — и тоже начал рассказывать. Все смеялись.

Я сидел спиной к лестнице, которая вела наверх. "У-у, детки, наконец-то! Что ж это вы так долго?”, — произнес вдруг один из парней. Я обернулся. Парень уже рассаживал девушек. Возле Ромы села стройная черноволосая, одетая в красивый ночной халат. Заметно было, что под халатом на ней ничего нет… Парень, что приветствовал вошедших, пристроил около себя белокурую голубоглаз-ку. А возле другого — присела самая полная и грудастая. Выглядела она постарше остальных и чувствовалось, что она много повидала на своем веку. Получилось, что девушек было всего трое. А я сидел один, моргал глазами, не зная, как себя вести. А вокруг меня обнимались, шептались, не обращая на меня внимания.

Я хотел было подняться и уйти, но появилась Эльмира. Она была в ночном халате, как и все. Тело ее облегал полупрозрачный шелк. Я затаил дыхание. Свободное место и прибор были только рядом со мною. Она подошла, улыбаясь. Присела возле меня, — я отодвинулся, чтобы дать ей пройти.

— Ты чего испугался, — сказала она. — Присядь поближе…

Я сначала не понял. Посмотрел на присутствующих, но им явно было не до нас. Я подвинулся к ней вплотную — и она поцеловала меня в губы.

— Налей мне вина покрепче, — попросила Эльмира. — Я хочу выпить с тобой.

Я быстро схватил бутылку, налил.

— И себе, — сказала она.

Мы сдвинули стаканы, выпили. Нашему примеру последовали и остальные. Теперь мне нравилось все, что происходило за столом. Только что все казалось мне диким и гадким, а сейчас я почувствовал, что нет мне никакого дела до остальных: сижу я один на один со своей подругой, а что там другие делают — не замечаю…

От выпитого Эльмира раскраснелась, да и я сам был вполне "готов” Она прильнула ко мне. Я обнял ее, глядя из-под прищуренных век на ее груди. Мне очень хотелось прикоснуться к ним, но я все еще не решался. Наконец я набрался смелости, потихоньку положил руку ей на грудь. Она не сопротивлялась, и я осмелел. Эльвира расстегнула несколько верхних пуговиц, я мял ее голые груди, а она целовала меня в губы. Ее рука проникла мне под рубашку, гладила мои плечи, спускалась на живот — и еще ниже… Она нежно взяла мою руку и положила себе между ног… Я был, понятно, не слишком ловок: в шестнадцать лет, работая в часовой мастерской, многому не научишься. Она сама расстегнула пуговицы на моей ширинке и взялась за член…

— Давай лучше поднимемся наверх, — предложила Эльмира.

Я согласился. Мы оказались в небольшой комнате. Изящно убранная кровать, напротив — трюмо и женский туалетный столик. Эльмира начала расстилать постель, убирать накидки. Я глядел, как искусно и ловко она управляется. Наконец она сбросила с себя халат… В комнате горела свеча.

— Ну — ложись, отдохни. А после спустимся, еще выпьем.

Я разделся. Оставшись в одних трусах, лег рядом с Эльмирой. Впервые в жизни я почувствовал женское дыхание на своей груди.

Можно сказать, что именно этот вечер и возвратил меня на воровскую дорожку. Я сообразил, что только вор может иметь достаточно денег, чтобы дверь этого дома была открыта для него и чтобы постель эта была расстелена в ожидании. После всего, что я увидел и узнал здесь, никогда не смогу я спокойно вернуться в мастерскую — и торчать там ежедневно за гроши.