Сергей Кузнечихин - Где наша не пропадала

А она еще громче:

– Ты из меня дурочку не делай! Почему носик отколот?

– Откуда мне знать, – говорю, – я им вообще не пользовался. Потому что чая в магазинах нет. Или есть, но не про нашу честь.

– Оттого и нет, – крысится, – что такие, как ты, сумками его скупают и на материк вывозят.

Такого козыря крыть нечем. Имело место. Я молчу. А что делать, если дома индийский чай только по блату? Пусть не сумками, но пачек по десять прихватывал. Мне, холостяку, много не надо, а семейные, конечно, сумками… и не только чай.

Пристыдила, дала почувствовать, что не безгрешен, и, пока не очухался, снова на отколотый носик показывает, интересуется, как будем расходиться. Тогда и я на тот же носик показываю и говорю, что скол давнишний, даже побуреть успел.

А она:

– Оттого и побурел, что чай из него целыми днями пил.

Женская логика всегда железная. Вижу, доказывать ей бесполезно, скандалить с дамами, даже гостиничными, не в моих привычках, отдал трешку и поехал. Кстати, хорошо еще деньги оставались, в конце командировки всякое случается.

В том же Норильске за пару лет до того случая, еще в старой гостинице, мне пришлось отдать полтора червонца за трещину на графине из цветного стекла. Тоже при сдаче номера обнаружилось. Но графином хоть пользовался, воду в нем приносил, пусть вроде и не ронял, да мало ли какие оплошности случаются с живым человеком. Не досмотрел – заплатил штраф. И никаких претензий, но деньги были последними, а рейс, как обычно в Норильске, задержался, и пришлось целые сутки отворачиваться от буфета, чтобы слюной не захлебнуться.

После штрафа за чайник деньги оставались, но аппетит был испорчен.

Однако история этим не кончилась. Через год или полтора встречаю старого товарища. Он только что из Норильска прилетел. Вина хорошего привез, рыбки, индийского чая. Сели. Ну я и рассказал ему, как платил за чайник, которым не пользовался. Он в хохот. Хлопает меня по плечу:

– Братан, – кричит, – и я тоже заплатил!

Тот же этаж. Тот же номер. Тот же чайник. И та же горничная. С меня содрала, с него содрала, и до нас, и после, с каждого жителя по трешке за чайник. Теперь у меня и насчет графина подозрения. И ведь это не на каком-то мелочном Юге, а в Норильске, с его надбавками, коэффициентами и «замороженными полярками».

А может быть, это финны их приучили? К чаевым, так сказать.

Я и в Палате мер и весов успел поработать. Ну, если не в палате, так в палатке.

Сижу как-то в аэропортовском ресторане, пью пиво, напротив меня два мужика за жизнь разговаривают, и один, может летчик, а может, технарь, я в их нашивках не очень разбираюсь, в общем, человек в голубой форме несколько раз повторил: «У нас, в Министерстве гражданской авиации…» Вот и я туда же – у нас в Палате…

Короче, пристроился в контору, которая занималась поверкой весов, не только аналитических или магазинных, но и большегрузных, которые на элеваторах, например. Дело нехитрое, втянулся быстро, даже левые работенки начали перепадать. Видят, что везу, значит, нагрузить надо. Новичка прикрепили, Витей звали. И поехали мы в командировку. Разумеется, под руководством шефа, но Витя больше возле меня держался. В общем-то, понятно – почти ровесники, служили в одних и тех же войсках, и в студентах он побывал, даже больше, чем я, его с третьего курса выгнали. Вроде и одинаково стрижены, а прически непохожи. Живем в одном номере, смотрим в одно окно, а видим разное. Просыпается раньше меня, а когда я уже на пороге копычу, он еще зубы чистит. Одевается, как Василиса на свадьбу, ходит, как будто пальцы растерял, а говорит еще медленнее, чем одевается. Начнет что-нибудь рассказывать, в час по чайной ложке, дослушать до конца никаких нервов не хватает.

Дожили до выходных и Витя признался, что в трех часах езды обитают его старики. Спросил, не желаю ли компанию составить? А почему бы и нет? Даже в Вологду согласен, чтоб на месте не сидеть.

Когда подъезжали к городу, Витек совсем притих. В окошко уставился и не шелохнется. Я уж не тревожил. Сам редко домашних навещаю, понятное состояние. Чем ближе к дому, тем сильнее мандраж, сидишь и не знаешь чего тебе больше хочется: или выпрыгнуть на ходу и бежать впереди поезда, или ехать как можно медленнее, потому что боишься войти в дом, в котором долго не бывал. Но почувствовал парень родной асфальт под ногами – и словно подменили. Еле поспевал за ним. На стоянке такси раскапризничался – понаехало, мол, шантрапы, к каждой машине подбегал, все без очереди норовил проскочить. Естественно, нашелся ревнитель порядка и если бы я не вмешался, доругались бы до драки.