Сергей Кузнечихин - Где наша не пропадала

Отлежался. Водичкой солененькой умылся. Вроде полегчало. А на душе все равно муторно. Стыдно за себя.

Сижу, переживаю свой позор. Лишний раз шевельнуться боюсь, как бы снова чего не вышло от переизбытка целебного воздуха. Вдруг слышу – трещотка на спиннинге: тр-р-р-р. Как сирена взвыла. Дергаю. Чувствую – сидит. Кручу – упирается. Здесь уже не до переживаний. Дышу полной грудью и наворачиваю, аж катушка стонет. Вытаскиваю, а там камбалища диаметром с бригадную сковородку.

Не успела свежая наживка на дно опуститься, другая схватила. И пошло-поехало. Перекурить некогда.

Прикормил, называется.

Камбала – рыба вкусная. Не магазинная, разумеется, а свежая. Когда из воды до сковороды одни руки несут. Недаром ее «морской курицей» обозвали. И тащить ее приятно. Как распластается поперек хода: удилище в дугу, и на леске хоть «Светит месяц» бренчи. Но до того она глупая и жадная, даже ловить порой стыдно. За красноперкой охотиться куда азартнее: хитрая, сильная и вдобавок гурманка – на что попало не кинется. Интеллигентная рыбина, можно сказать. Оттого, наверно, и костлявая.

Другое дело – окунь. Его и поймать не так просто, ну и вяленый он хоть к чаю, хоть к пиву. Речному до него не то чтобы расти, но тянуться и тянуться в самом высоком вкусовом смысле.

Так вот. Нашел я у больших камней местечко, где гуляет это спортивно-гастрономическое чудо. Сходил раз, другой – надежно, как в собственном питомнике. Захотелось рыбки – выловил десяток, и лады.

Но однажды являюсь и вижу – мужик возле берега барахтается. Одетый мужик. А кто станет купаться в таком виде? Значит, тонет. Вытащил его. Сам промок. Какая уж там рыбалка! Да некстати и ветерок холодный потянул. Ладно, думаю, перенесу на завтра. Мое от меня не уйдет.

Оказалось, мужик плыл на резиновой лодке, баллон неожиданно лопнул, и пришлось выбираться вплавь. Я термос достал, напоил бедолагу чаем, ну и простились.

Прихожу на другой день. Заякориваюсь у своих камней. Времени в обрез было. В четыре смена начиналась. Так что, думаю, подергаю пару часиков, потешу душу перед трудовым буднем, и обратно.

Ан нет. Место словно подменили.

Только перед самым уходом схватил маленький окунишка. Вытащил, глянул, а у него брюхо разодрано. Какой уж там клев с таким животом! Видно, от боли совсем из ума выжил. Поглядел я на него и сам чуть не прослезился.

А вечером парень один с работы рассказал.

Приезжал к нему свояк из города и чуть не утонул на рыбалке. Нарвался на косяк окуней, надергал столько, что бортом черпать начал, а потом в экстазе и баллон собственным самодером пропорол. Короче, сук под собой подрубил.

Я тогда и спрашиваю, что за штука – самодер. Агрегат этот ребята по-разному называли: кто – самодером, кто – самодуром, но суть не в кличке, а в принципе. Система простая и надежная, как лом: берется латунная трубка, сверху делается петля, чтобы жилку привязать, а снизу впаиваются три или четыре мощных крюка. Опустил на дно и подергивай. Начищенная до блеска латунь подманивает, а крюки багрят: кого за хвост, кого за брюхо, кого за жабры… Просто и надежно. А если каждая вторая срывается, для живодера с самодером потеря невелика.

Тут-то я и догадался, кого спасал.

Спросил, где же теперь этот свояк. Оказалось, в аэропорту, домой намылился. Я – к мастеру. Отпросился. На такси – и вдогонку. Подъезжаю, а самолет уже на взлетную полосу выруливает. Когда не надо, они всегда вовремя взлетают. Я – остановите, мол. Куда там – разве прислушаются.

Надо было бы сказать, что у одного из пассажиров мина в багаже. Это я уже потом смекнул. Хорошая мысля приходит опосля – старая, но не стареющая истина.

А может, и к лучшему. Ведь, если бы догнал, утопил бы поганца. Возле порта как раз вонючее болото было. Самое место для него.

Утопил бы, а потом отвечай.

И всего обиднее, что сам его спас, чаем отпаивал. Вот уж действительно – море полно неожиданностей: тащишь порою и одному Богу известно – кого.

Сколько раз я слышал про гигантских карасей, таких, что в садок не лезут, лапоточков с ноги пятьдесят восьмого размера. И не только слышал, сам видел. Но в чужих руках. Значит, ловит народец. А у меня вечно серединка на половинку.

И, наконец, дождался, пригласили на карасей.

Парень один с работы. Фамилия у него смешная была – Требуховский. И он, кстати, оправдывал ее. К сорока годам такую требуху наел, что ножки у стульев гнулись, когда садился. И вот достает он перед обедом полкарася, а в этой половине – больше килограмма. Спрашиваю, где ловил. А он возьми да и предложи: поехали, и ты наловишь, давно веселого напарника ищу. Ломаться я, конечно, не стал, хотя и сомневался в его рыбацком опыте.