Дженни Колган - Шоколадная лавка в Париже [litres]

Лоран крепко сжал мои руки в своих и пристально поглядел мне в глаза:

– А сейчас, моя прекрасная Анна, ты пойдешь со мной наверх. Мы с тобой займемся любовью – если ты, конечно, этого хочешь, – ты останешься абсолютно трезвой и будешь наслаждаться каждой секундой. Выбирай: oui или non?

О боже…

Встает солнце. Оно светит сквозь тонкие прозрачные занавески и заливает лучами кровать, на которой я лежу в объятиях Лорана. Он спит, а я всю ночь не сомкнула глаз, поэтому голова как в тумане: непонятно, где сон, а где явь, – все перемешалось. Я повернула голову и коснулась губами волос Лорана. Этой ночью он настолько осмелел, что даже нежно ласкал мои пальцы ног. Он нежно ласкал меня всю. А потом перестал быть таким уж деликатным…

– Анна, – сонно пробормотал Лоран.

– Мне надо идти, – прошептала я.

– Останься.

Огромная волосатая рука обхватила меня и прижала к кровати.

– Не могу, – ответила я. – На работу пора.

– Точно! – Вдруг Лоран подскочил на кровати и принялся лихорадочно искать часы. – Мне тоже! Сам ведь вызвался отработать утреннюю смену!

– Разве она у вас так рано начинается?

– Да, в отеле ты явно не работала.

– Угадал, – не стала спорить я.

Лоран улыбнулся и поцеловал меня в губы.

– Утром ты еще прекраснее, – промурлыкал он. – Прошу тебя, любовь моя, задержись хоть ненадолго.

– Тебе же на работу пора, – напомнила я. – Да и в любом случае мне надо идти. Очень беспокоюсь за Клэр. Зря я ее вчера оставила.

– Клэр была всем довольна и спокойно уснула, – возразил Лоран. Потом с хитрой улыбкой поинтересовался: – Неужели ее общество приятнее моего?

Я покраснела от смущения и улыбнулась в ответ.

– Обожаю этот румянец. – Лоран погладил меня по щеке.

– Да ладно тебе! – отмахнулась я.

Собрала с пола одежду. Странно подумать, что надевала я ее еще в Кидинсборо! Эх, сейчас бы ванну принять… Но я оделась и решительно зашагала к двери, хотя с удовольствием осталась бы. Быть с Лораном – все равно что купаться в бескрайнем море счастья.

– Понятия не имею, как буду сегодня работать, – рассмеялась я. – Наверное, еще хуже, чем обычно.

– Постарайся сосредоточиться, и все у тебя будет нормально.

– Ладно, – протянула я.

Некоторое время я молча смотрела на него и наконец произнесла:

– Насчет того, о чем ты мне не рассказывал…

– Я тебе много о чем не рассказывал, – улыбнулся Лоран. – Но теперь у нас будет полно времени, чтобы узнать друг друга получше.

– С радостью. – Я улыбнулась. – Но я сейчас о другом. Лоран, твоя мама не хотела бы приехать в Париж и встретиться с Тьерри?

Не успели эти слова сорваться с языка, как я поняла, что совершила ужасную ошибку: Лоран снова ушел в себя и облачился в крепкую броню.

– Извини, – прошептала я. – Ну ладно, до встречи.

– Просто…

Вспомнила свое первое впечатление о Лоране: обаятельный красавец-тусовщик, у такого ничего не бывает всерьез и надолго.

– Я слишком тороплюсь, да? – спросила я.

Лоран тут же замотал головой – non, non, non. Только я все равно ушла. Дверь открыла сама. А когда проходила мимо мотороллера, с трудом удержалась, чтобы хорошенько его не пнуть.

Клэр приснился сон. Ей снилось, что она в Париже. Солнечные лучи отражались от белых каменных зданий и светили в лицо, а такое бывает только в Париже. Клэр вдруг стала легкой как перышко. Во сне она двигалась свободно и легко. Ей было по силам что угодно. С чего она вдруг взяла, будто больна? Нет, Клэр совершенно здорова и прекрасно себя чувствует, а врачи ошиблись. Вот глупые! Разве больные люди летают? Вот, смотрите сами!

Но вдруг даже во сне Клэр поняла, что летать, конечно же, не может. Постепенно она вынырнула из волшебного сна и ощутила во рту горький привкус разочарования. Клэр по-прежнему заперта в своем никчемном, полном черноты теле. Теле, которого она так стыдится. Каждое утро Клэр начинается вот так: сначала приятные сны, а потом без всякого перехода – тяжелая борьба и суровая реальность.

Клэр заморгала. Нет, кое-что от ее сна все-таки осталось. Этот чудесный свет. Тут Клэр все вспомнила, и ее захлестнула волна счастья. У них с Анной получилось! Она и правда в Париже!

Раздался стук в дверь, и вошла Анна с двумя чашечками кофе – должно быть, принесла из лобби – и с пакетом свежих, рассыпчатых, еще горячих круассанов в зубах. Анна попыталась приветливо улыбнуться, но получилась лишь причудливая гримаса. Клэр сразу обратила внимание: вид у Анны усталый, но довольный. Анна подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы. За окном горшки с белыми розами и потрясающий вид с Эйфелевой башней на горизонте. Клэр застыла как зачарованная.