Дженни Колган - Шоколадная лавка в Париже [litres]

Я наблюдала за женщиной, оравшей на младенца в коляске. На ней были сразу две футболки, обе одинаково грязные, и ни одна не прикрывала складок жира на животе, свисавших до самых легинсов. В коляске лежали набитые до отказа прозрачные пластиковые пакеты. Сквозь один просвечивала огромная упаковка чипсов.

Я поморщилась. Нет, все-таки я теперь неисправимая снобка.

– Анна! Только не говори, что превратилась в неисправимую снобку!

Мне позвонила Кейт. Как же я была рада ее слышать!

– Да! – прокричала я в ответ. – Ничего не могу с собой поделать! Это как-то само собой получилось! Я теперь ужасно противная.

– Во Франции все противные, – заявила Кейт авторитетным тоном человека, которому сделал выговор сотрудник парома во время школьной поездки во Францию в 1995 году. – Общеизвестный факт. Они собак жрут.

– Неправда! – возмутилась я. – Кто тебе сказал такую глупость?

– Ну, не собак, так лошадей или еще кого-то.

– Э-э… – протянула я.

– Жуть! Значит, это правда. Французы едят лошадей?

– Мы же едим коров. Так в чем разница?

– Кошмар! Это же просто отвратительно! А ты пробовала конину? Нет, ниже падать некуда!

Тут снобизма у меня поубавилось.

– Готовься, – объявила Кейт. – Вечером идем тусоваться.

Как хорошо вернуться домой!

Кейт без стука ворвалась в мою комнату, вооруженная фенами и щипцами для завивки. При виде меня подруга застыла как вкопанная.

– Ты чего? – спросила я.

– Сама не знаю, – пробормотала Кейт.

Можно подумать, я ее чем-то расстроила.

В волосах у подруги появилась яркая кроваво-красная прядь. Прическа жизнерадостной вампирши.

– Ты изменилась, – прибавила Кейт.

– Ну конечно, – заметила я. – В постели не валяюсь, кровью не рвет, и не рыдаю.

– Нет, даже по сравнению с тем, что было после больницы.

– Ну да, у меня теперь есть работа, и я не плачу в подушку каждое утро.

– Это да, – Кейт покачала головой, – но есть еще что-то.

Подруга открыла парикмахерскую сумку и со звоном выудила две бутылки водки WKD.

– Кейт, нам тридцать лет, – напомнила я. – Теперь необязательно протаскивать алкоголь в дом тайком. Папа сам с удовольствием смешает нам мартини бьянко – если, конечно, вежливо попросим.

– Тайком приятнее, – возразила Кейт. – А можно, я в форточку покурю?

Я закатила глаза:

– Давай.

Кейт закурила сигарету, влезла на мою кровать и пригляделась ко мне повнимательнее.

– Ты похудела, – укоризненным тоном заметила подруга.

Вообще-то, я сбросила много веса в больнице, но потом быстро восстановила потери: целыми днями сидела дома, предавалась унынию и лопала суперострую еду из KFC. А в Париже была так занята, что не замечала, что делается с моей фигурой. На меня это совсем не похоже. Но джинсы определенно стали свободнее. И все равно на фоне парижанок я чувствую себя толстухой. До чего же они изящные! Но я, видно, тоже подсознательно стараюсь соответствовать.

– Прямо знаменитая французская худоба, – покачала головой Кейт. – Наверное, ты теперь как они: много куришь и питаешься одними лягушачьими лапками и собачатиной.

– Кониной, – поправила я.

– Так я и знала! – взвизгнула Кейт.

Наверное, она вскинула бы брови, если бы не дешевый левый укол ботокса, в котором она, строго говоря, даже не нуждалась.

– Из-за мужчины ты так переменилась? – спросила Кейт. – Того самого, который шоколад делает?

– Нет. – И я отпила глоток водки. Она всегда была такой мерзкой? Не помню. – Лоран увидел мою ногу и испугался.

Кейт опустила бутылку.

– Правда, что ли? – уже совсем другим, серьезным тоном спросила подруга.

– Ну и ладно. – Я отхлебнула еще глоток. Вкус такой же противный, как у первого, но я выдержала. – Плевать.

– Вот козел! – возмутилась Кейт.

– Да нет, он не виноват. Просто у меня туфля свалилась, и он подумал, что заодно и пальцы ног оторвались.

Кейт помолчала, и вдруг мы обе разразились хохотом. Наконец подруга остановилась перевести дух.

– Вот дурак-то! – покачала головой она. – Радуйся, что не причесывалась при нем, а то испугался бы, что у тебя башка отвалилась.

Водка подействовала быстро: эта шутка тоже показалась нам обеим уморительно смешной. И тут я поняла: хотя в Париже я многое узнала и многому научилась, но сто лет не смеялась как следует, от души.

Мы отправились в клуб «Лица». Собралась куча народу, которого я давненько не видела. Все мне очень обрадовались, угощали выпивкой за свой счет и поздравляли Кейт с тем, что суд оправдал ее по обвинению в магазинной краже. Тут Кейт напустила на себя ангельский вид и притворилась, будто именно такого исхода и ждала. А еще мы встретили компанию ребят, с которыми учились в школе. Забавная получилась встреча. Все женатые растолстели и выглядели уставшими, а неженатые распустили хвосты, как павлины, и хвастались своими машинами. Мы с Кейт выпили еще водки, и чувства юмора у нас опять прибавилось. Я даже поцеловалась с Дарром в память о старых временах. Он как-то случайно подвернулся, а мне ведь надо практиковаться. Но Лорану Дарр, конечно, в подметки не годится. Тут я поняла, что пора домой. Мы с Кейт брели по улице под руку и во все горло орали песню Робби Уильямса. Вот чего мне не хватало!