Мелина Марчетта - Все случилось на Джеллико-роуд

Я забираю у нее список, просто чтобы закрыть эту тему.

– Ты совсем не спишь.

Это не вопрос, а утверждение. Она протягивает руку и касается моего лица. Я вздрагиваю и отстраняюсь.

– Иди-ка перекуси, а потом марш на занятия. Ко второму уроку, может, и успеешь.

– Я думаю уехать.

– Уедешь, когда окончишь школу, – упрямо говорит она.

– Нет, я уеду тогда, когда захочу, и ты меня не удержишь.

– Ты останешься до конца следующего года.

– Ты мне не мать.

Я всегда говорю так, когда хочу обидеть ее, и каждый раз жду, что она нанесет ответный удар.

– Не мать. – Ханна вздыхает. – Но пока что, Тейлор, никого другого у тебя нет. Так что давай просто перейдем к делу: я тебя покормлю, и ты пойдешь на урок.

Порой мне кажется, что печаль поселилась у нее в глазах и отказывается уходить. Бесконечная печаль, а иногда еще и отчаяние. Пару раз я видела и что-то совсем другое. Когда правительство решило отправить наших солдат в заграничную кампанию, Ханна была безутешна. Или когда ей исполнилось тридцать три. «Иисусу было столько же, когда он умер», – пошутила я. Но помню, как она на меня посмотрела. «Моему отцу было столько же, когда он умер, – ответила Ханна. – Получается, я теперь буду старше него. В этом есть что-то противоестественное».

А еще была история в восьмом классе, когда Отшельник шепнул что-то мне на ухо, а потом застрелился, и я сбежала с кадетом, а Бригадир привез нас обратно. Помню его суровое лицо – он как будто изо всех сил старался сделать его как можно суровее. Ханна не смотрела на него. Она явно заставляла себя на него не смотреть. Только сказала: «Спасибо, что вернули ее домой» – и разрешила мне остаться в недостроенном доме у реки. Всю ночь Ханна крепко обнимала меня, потому что в том самом городе, где нас нашел Бригадир, как раз пропали двое детей. Она сказала, что это легко могли бы оказаться мы с тем кадетом. Тех детей нашли через две недели с пулями в затылках. Ханна плакала каждый раз, когда слышала об этом в новостях. Помню, я сказала ей, что Бригадир, возможно, и есть серийный убийца, и она рассмеялась впервые за очень долгое время.

Сегодня с ней снова что-то происходит, и я не могу понять, что. Окидываю взглядом комнату и вдруг замечаю, как здесь чисто. Даже рукопись Ханны сложена аккуратной стопкой в углу стола. Сколько мы с ней знакомы, она все время пишет один-единственный роман. Обычно Ханна его прячет, но я знаю, где искать, как подростки в фильмах, которые ищут отцовские кассеты с порнографией. Мне очень нравится читать про детей восьмидесятых, пусть я ничего и не понимаю в этой истории. Ханна еще не успела придать ей четкую структуру. Я уже привыкла, что читаю не в хронологическом порядке, но мечтаю однажды разложить все в правильной последовательности, не опасаясь, что попадусь за чтением.

Она замечает, что я смотрю на стопку страниц.

– Хочешь почитать? – тихо спрашивает Ханна.

– Мне некогда.

– Ты так давно хотела почитать мою книгу. Почему же, позволь спросить, отказываешься теперь, когда я сама предложила?

– Ого, это что-то новенькое, – говорю я.

– Что именно?

– Ты задаешь мне вопросы.

Она молчит.

– Ты никогда ничего у меня не спрашиваешь, – обвиняющим тоном продолжаю я.

– И что бы ты хотела, чтобы я спросила, Тейлор?

Я смотрю на Ханну в упор, ненавидя ее за то, что она не может угадать мои желания сама.

– Хочешь, чтобы я спросила, где ты была всю ночь? Или почему все время так упрямишься?

– Я бы предпочла, чтобы ты задала вопрос поважнее, Ханна!

Например, о том, как я собираюсь управлять всем школьным сообществом. Или что будет со мной через год. Исчезну ли я, как наши прошлые предводители, не сделав ничего значительного? И куда я исчезну.

– Спроси, что прошептал мне Отшельник в тот день.

Она явно шокирована. Ее карие глаза широко раскрываются. Несколько секунд Ханна молчит, будто переводит дыхание.

– Садись, – тихо велит она.

Я качаю головой, показывая листок, который получила от нее же.

– Прости, некогда. Ранимым детям нужна моя забота.

Когда я возвращаюсь, уроки как раз успевают закончиться и все расходятся по факультетам. Джесса Маккензи сидит на ступеньках веранды. Несмотря на то, что она семиклассница с факультета Гастингс, ее словно прикрепили ко мне хирургическим путем в одном из моих кошмаров, и ничто не помогает от нее отвязаться – ни злоба, ни оскорбления, ни крайняя жестокость.

– Не ходи за мной, я занята.

Я прохожу мимо, не глядя ей в глаза. Это только даст ей надежду. Не понимаю, как можно постоянно хотеть чего-то от человека, который никогда не отвечает тебе взаимностью. Мне хочется сказать этой девочке: «Исчезни из моей жизни, маленькая тупица». На самом деле я уже это говорила, но она всегда возвращается на следующий же день, как йойо с мазохистскими наклонностями.