В Коско - Войной опалённая память

Через леса и болота доносились тревожные вести о кровавых злодеяниях фашистов. Родственник из-под Слуцка доставил на лошади домой в деревню Борцы Павлика Жуковского, так и не успевшего мобилизоваться.

— Нашу группу начали стричь, — рассказывал он, — и тут налетели самолеты. Смешалось все. Гибло все живое, Фашист не щадил ни детей, ни женщин, ни стариков.

Через день приехали работники Гресского райкома и райисполкома.

— Решено идти на восток, с частями Красной Армии. Получать оружие и обмундирование и драться с врагом в регулярных частях, — отдает распоряжение председатель райисполкома Русак.

Завершается загрузка машин. Забирается все ценное оборудование и запчасти автомобилей, которые оказались не на ходу. Многие детали разобранной техники Рухлевич и Саковы сыновья надежно припрятали, чтобы не достались врагу. Необходимо было погрузить еще несколько сейфов с документами, но машины были заполнены до отказа.

— Возможно, оставить радиоприемник, батареи совершенно сели? — спрашивает Русак.

— Надо оставить, — соглашается Иосиф Иосифович, — здесь он будет очень кстати. Отдать его нужно Владимиру Рухлевичу. Он — спец на все руки. Мигом его оживит. Цацак у него всевозможных хватает в мастерской. Рухлевич, да еще Николай Далидович — лучшие механики у меня на весь сельсовет. Не только трактор исправят, но и пушку осилят, если понадобится. Радиоприемник им нужен, — будут слушать сообщения из Москвы и людям рассказывать. Собирались нашему механизатору новый дом построить, но вот фашист не дал, — добавил председатель сельсовета, передавая приемник Рухлевичу.

— Ничего. Разобьем фашиста, каменные дворцы возводить будем, и Владимиру отдельный построим, двухэтажный, — разогнал горькие мысли председатель райисполкома Русак.

— А может, поедешь с нами, с Красной Армией? — неожиданно задал он вопрос Рухлевичу.

— Детишки совсем маленькие. Жена одна не продержится. Землю кому-то пахать все равно надо, — логично рассуждал тракторист. — Своего стального коня буду водить по полям, как и раньше. Главное, что бы его заправлять было чем. Иосиф Иосифович крепко заботился о работе механизаторов. Топливо всегда было. Как сейчас оно будет, бог его знает? — развел руками Рухлевич.

О. А. Коско.

Как вспоминала впоследствии Ольга Алексеевна Коско (на снимке): — Кто мог в то время предполагать, как поведет себя враг. Воевали наши деды и прадеды, рассказывали своим детям и внукам об особенностях войн, но о жестокостях по отношению к мирному населению, какого делали гитлеровские захватчики, примеров особых не было. И сама я видела немцев еще в Николаевскую войну, как тогда называли первую империалистическую.

Ну, немцы, как немцы, что-то шпрехают по своему. И смеяться и пошутить умели, даже танцам нашим учились на вечеринках. Но захватчик — всегда враг, а врага свободолюбивый народ не потерпит, во что бы то ни стало, изгонит со своей священной земли.

Вот с такими неопределенными предположениями и мыслями оставались многие на своих местах в ожидании непрошеных гостей.

Серьезный разговор был и у меня с мужем.

Уезжаем всей семьей и мы, забираем детей и на восток, — таким он видел выход и спасение семьи.

— Ты что? В белый свет с кучей детей? — колебалась я.

— Погибнем в дороге.

— Семья может погибнуть именно здесь, а не в дороге. Фашисты не пощадят семью коммуниста, — настаивал он. Я не решалась. Не могла себе представить скитальческой жизни. А разве мало я ее пережила в молодые годы, когда семья моих родителей кочевала по чужим хатам, арендуя чужую землю?

Но то были скитания в своей местности, где, как говорится, каждый кустик тебя знает и ночевать пустит. А здесь требовалось решиться на большее. Кому же оставить свое имущество, которым начали понемногу обживаться? А скот: корова, свиньи, куры? Как они будут без своей хозяйки? А, главное, как мы будем жить? В то же время я понимала, чем может обернуться наша судьба под пятой оккупантов. Слухи шли неутешительные. Будь ты проклят, фашист! Что ты наделал!

Уезжать я отказалась. — Бейте фашистов, возвращайтесь с победой, — сказала я на прощание своим отступающим большевикам. Остаюсь не одна со своей семьей. Таких сотни. Вот вижу, Петр Лукич ведет машину, а его Агапа и семеро детей с нею остаются дома. Будем совместно держаться, будем на месте бороться с иноземным игом.

Разные рассуждения имели место в тот период. О многих из них сегодня горько вспоминать. Встречаю я в то время жену председателя колхоза «Первомай» Козичиху и спрашиваю: «А что, Степан твой разве не уходит с Красной Армией?» — председатель сельсовета и Русак заезжали за ним в деревню Ямное.