Тони Моррисон - Самые голубые глаза

Я часто думала о ребенке, которому все вокруг дружно желали умереть, и очень отчетливо его себе представляла. Он находился в потайном темном месте, где тепло и влажно, и головенка его была вся покрыта густыми вьющимися волосами, а на черном личике блестели, как новенькие монетки, два чистых черных глаза; носик у него был широкий, губы толстые, слегка выпяченные, словно для поцелуя, а кожа, как живой дышащий темный шелк. И никаких искусственных желтых кудрей, челкой свисающих над голубыми глазами, выпуклыми и блестящими, как мраморные шарики; никакого курносого носа; никаких изогнутых «луком Амура» губ! Я очень хорошо относилась к Пиколе, но куда сильнее приязни к ней было мое желание, чтобы хоть кто-то в этом мире пожелал этому черному малышу благополучно появиться на свет и выжить — вопреки вселенской любви к дурацким «белым» куклам с желтыми волосами, вопреки всеобщему восхищению всякими там Ширли Темпл и Морин Пил. Фрида, должно быть, испытывала примерно те же чувства. Какая разница, что Пикола не замужем! Подумаешь! Вокруг полно незамужних девиц, которые преспокойно детей рожают. Не зацикливались мы и на том, что отцом ребенка Пиколы оказался ее собственный отец; процесс зачатия рождения ребенка и тот факт, что забеременеть можно от любого человека мужского пола, был для нас пока непостижим; зато Пикола, считали мы, знает и своего отца, и отца своего ребенка. Нас поражала и возмущала только всеобщая ненависть к ребенку, который еще и родиться не успел. Мы хорошо помнили, как тогда, в доме у озера, миссис Бридлав сбила Пиколу с ног и бросилась утешать эту розовую замороженную куклу, у которой даже слезы казались розовыми, а плач был похож на скрип дверцы нашего старого холодильника. Не забыли мы и того, как чернокожие мальчишки сразу смущенно потупились под взглядом Шестипалой Меренги, хотя на Пиколу они только что смотрели совсем другими глазами. А может, мы и не помнили всего этого, а просто знали. Нам ведь постоянно приходилось защищаться — с тех пор, как мы себя помнили, мы были вынуждены защищать себя от всех и каждого, думать над каждым словом, прежде чем его произнести, опасаясь ненароком нарушить установленные обществом правила и каждый свой жест предварительно подвергая тщательному анализу, — и все это в итоге привело к тому, что мы стали упрямыми, хитрыми и наглыми. Внимания на нас никто не обращал, зато сами мы обращали на себя даже слишком много внимания и пока понятия не имели о собственных недостатках. Своим единственным недостатком мы считали малый рост и были уверены, что остальные могут нам приказывать только потому, что они выше, крупнее и сильнее. Так что — с уверенностью, подкрепленной жалостью и гордостью, — мы решили полностью переменить ход вещей, а заодно и жизнь одного конкретного человека.

— Ну, Фрида, с чего начнем?

— Да вряд ли нам удастся что-то сделать. Мисс Джонсон сказала, просто чудо, если он выживет.

— Вот давай и устроим это чудо.

— Хорошо бы, а как?

— Ну, можно, например, молиться.

— Этого мало. Помнишь, как в тот раз, с птичкой?

— Ну, тогда же все по-другому было; мы ее и нашли-то уже полумертвой.

— Ну и бог с ней. А сейчас, по-моему, мы должны действительно изо всех сил постараться.

— А давай попросим, чтобы Бог ребенка Пиколы в живых оставил? И дадим Ему клятву, что целый месяц будем хорошо себя вести и хорошо учиться.

— О’кей. Только этого мало. Нам нужно еще какую-нибудь жертву принести. Например, от чего-нибудь стоящего отказаться, чтобы Он понял: на этот раз намерения у нас самые серьезные.

— А от чего отказаться-то? У нас же ничего нет. Есть, правда, деньги за семена — целых два доллара!

— Мы можем, конечно, и два доллара отдать… Но знаешь что? Мы можем отказаться от велосипеда! Деньги закопать, а семена… посадить.

— Закопать все деньги?

— Клодия! Ты хочешь сделать что-нибудь стоящее или не хочешь?

— Хочу, хочу. Я просто подумала… Ну, ладно-ладно.

— И сделать это мы должны прямо сейчас. Деньги закопаем возле дома Пиколы, чтобы нам нельзя было туда вернуться и выкопать их; а семена посадим у нас за домом и будем за ними присматривать. И как только цветы взойдут, мы сразу поймем, что все будет хорошо. Ну что, согласна?

— Согласна. Только давай я на этот раз спою, ладно? А ты волшебные слова скажешь.

СМОТРИТЕСМОТРИТЕЭТОИДЕТОДИНИЗ

ДРУЗЕЙДРУГПОИГРАЕТСДЖЕЙНОНИ

БУДУТИГРАТЬВХОРОШУЮИГРУ

ИГРАЙДЖЕЙНИГРА

Сколько раз за одну минуту ты смотришься в свое старое зеркало?