Ридиан Брук - Последствия

Люберт отложил чертежное перо и плотно закрыл чернильницу. Пригладил было волосы, передумал и снова взъерошил, приведя в естественное состояние.

Полковник стоял у рояля, устремив задумчивый взгляд на реку. Одет по полной форме, в перчатках – опять куда-то собирается. Льюис приподнял уголок рта в намеке на улыбку.

– Герр Люберт. Входите. Пожалуйста, присаживайтесь.

Люберт прошел и сел на кушетку в оконной нише.

– Как голова? – спросил Льюис, дотрагиваясь до виска.

Разбитая бровь отливала всеми цветами радуги, но болела уже не так сильно.

– На мне все быстро заживает.

– Похоже, вечер вчера был тот еще.

Люберт ждал, когда же полковник заговорит о главном, но теперь задумался: а не ждет ли Льюис, чтобы он сказал что-то первым? Эти англичане страдают чем-то вроде эмоционального запора. Быть может, стоит помочь, предложить в качестве слабительного извинение. Сказать, что виноват только он, а никак не фрау Морган; что его ударили по голове и он был не в себе, ну и то да се…

– Я сожалею по поводу вчерашнего.

Льюис вопросительно взглянул на него и поднял руку – подождите.

– Это не вы должны извиняться, герр Люберт. Это мне неловко. За вазу. За ущерб, причиненный вашей собственности. И за поведение одного из гостей.

Льюис провел ладонью по крышке рояля, словно заглаживая следы, оставленные разбушевавшимся Бернэмом.

– Рэйчел говорит, что вы вели себя с достойной восхищения сдержанностью. Учитывая обстоятельства.

– Я… в общем… я никого не виню, – запинаясь через слово, Люберт дал задний ход. Какое безрассудство так поспешить с признанием. – Ничего страшного не произошло. А ваза – ерунда. Она мне даже не нравилась.

– Да, но это не оправдывает случившегося. Как вы сами сказали, герр Люберт, это ваш дом, ваша собственность.

– Да.

Полковник в своем репертуаре, опять старается все смягчить…

– И мне очень жаль, что вы попали в ту заварушку на заводе Цейсса.

– Я мало что помню. Слушал речь. А потом начали стрелять.

Лицо Льюиса омрачилось.

– Произошедшее возле завода непростительно. Только мы начинаем думать, что достигли некоторого прогресса, как случается что-то в таком вот духе. Кто-то теряет самообладание или поддается панике, и все наши усилия идут прахом. Ситуация сейчас крайне деликатная. Все висит буквально на волоске. Так или иначе, я рад, что с вами все в порядке.

– У вас очень трудная работа, полковник. Не позавидуешь.

– И не надо. Собственно, главная причина, по которой я хотел поговорить с вами, – не считая извинения за вчерашний вечер, – это просьба об одолжении. Нам надо найти Эдмунду нового учителя. Знаю, вы сейчас не можете работать на заводе. Вот я и подумал, не согласитесь ли вы учить Эдмунда и Рэйчел немецкому. Я должен уехать и не успею найти замену учителю. И Рэйчел надо бы освоить язык. Она расстраивается, что из-за незнания языка ей сложно общаться с прислугой.

– Конечно. Так вы уезжаете?

– На несколько недель. На Гельголанд.

– Значит… на Рождество вас не будет?

– К сожалению, у военных своя литургия, герр Люберт. Был бы вам признателен, если бы в мое отсутствие вы приняли на себя обязанности хозяина дома. Прошу вас, чувствуйте себя свободнее. Знаю, поначалу вам было непросто. Как вы, вероятно, догадываетесь, Рэйчел приехала сюда не в лучшем расположении духа… но сейчас понемногу становится собой прежней… я это вижу. Думаю, она хочет чаще выходить, бывать где-то, возможно, они с Фридой могли бы пройтись по магазинам. Компания ей на пользу. Негоже быть одной. Особенно учитывая время года. И, как я не устаю повторять, если мы хотим, чтобы все наладилось, наши люди должны общаться, лучше узнавать друг друга. Я прошу вас, герр Люберт, не держитесь особняком, не бойтесь чувствовать себя как дома.

– Спасибо, полковник.

Люберту нравился Льюис. Он уважал его за великодушие. Восхищался отсутствием высокомерия. Но как же трудно слышать это все и не думать, что человек безнадежно слеп. Либо абсолютно простодушен, либо его мысли целиком заняты другим. Как бы то ни было, с приоритетами у него определенно не все в порядке.

– У меня плохая новость.

Рэйчел читала очередной роман Агаты Кристи и с головой ушла в хитросплетения сюжета. Она отложила книгу, в голове у нее соперничали две мысли, и обе не вполне уместные: интересно, кто убийца и надеюсь, Льюис не скажет сейчас, что Стефан, как и герр Кениг, не прошел проверку .

– Что случилось?