А ведь она сегодня другая, подумал Люберт. Куда-то исчез ее жесткий, непробиваемый панцирь.
– Спасибо. Фрида?
– Danke, — буркнула Фрида. Не слишком любезно, но все-таки благодарность.
Скелет опаздывал. Может, из-за снега, хотя прежде герра Кенига непогода не останавливала. А может, виной его слабая грудь, он ведь как-то сказал, что из-за больных легких его не взяли в вермахт. Хотя в последнее время учитель выглядел получше, не такой бледный, порой даже слабый румянец на щеках проступал, это уже не тот дряхлый старик, каким Эдмунд увидел его при первой встрече. Кекс с молоком, что приносила Хайке, и шоколад, который подсовывал учителю Эдмунд, пошли старику на пользу. Он даже начал снимать пальто во время уроков. Более того, заговорил о своих надеждах.
Эдмунд следил за лужайкой с напряжением часового, дожидаясь, когда на ровном белом фоне появится темная фигура. Он ждал учителя с особенным нетерпением. Сегодня их последний перед Рождеством урок, и он приготовил Кенигу подарок: четыре сотни сигарет. Кениг обменяет их на Persilschein и сможет начать новую жизнь в Висконсине, у брата с рогатым “бьюиком”. Поначалу отклонив предложение, учитель потом передумал и сказал, что, если “гамбургский Робин Гуд” поможет ему попасть в Америку, он будет крайне признателен (главное, никому ничего не говорить). Лестное сравнение с прославленным английским героем-грабителем добавило Эдмунду смелости: брать сигареты для бездомных мальчишек оказалось совсем нетрудно, потребовалось всего две вылазки, чтобы добыть необходимое количество. Все четыре сотни, тайно пронесенные вниз в докторской сумке, которую он использовал для игрушек, лежали теперь возле пустого стула герра Кенига.
Вошла Хайке с кексом и стаканом молока, а герр Кениг так и не появился.
– Привет, Эдмунд.
– Привет, Хайке.
Когда немецкий Эдмунда улучшился, они стали разговаривать друг с другом с кокетливой уверенностью, выбрав приветствие, напоминавшее о его, уже давней, лингвистической оплошности.
– Как ты сегодня?
– Сегодня я очень хорошо.
– Ты вкусная девушка.
– А ты вкусный мальчик.
Она поставила поднос на кофейный столик.
– Где герр Кениг?
Эдмунд пожал плечами.
Хайке подошла к окну, ее нога оказалась в опасной близости от подарка Эдмунда. Развернувшись, она изобразила Кенига: лапками скрючила руки, поджала в ниточку губы и сморщила нос – вылитый грызун.
– Может… он еще под землей! – Смешно у нее получалось на любом языке, и Эдмунд рассмеялся, хоть и чувствовал, что это не совсем хорошо по отношению к учителю. Хайке поводила носом по сторонам, будто принюхиваясь, и остановила взгляд на книге: – Что это?
Эдмунд посмотрел на иллюстрированный немецкий перевод “Путешествий Гулливера”, который одолжил ему Люберт и который герр Кениг заставлял его читать вслух, и показал свою любимую картинку: Гулливер, связанный лилипутами.
Хайке изумленно округлила глаза.
– Почитай мне… – приказала она.
Эдмунд открыл книгу наугад и начал читать понемецки, уверенно и бегло: “Это заставило меня задуматься над светлой кожей наших англичанок, которые кажутся нам такими прекрасными только потому, что они одного с нами размера и их недостатки не рассматриваются через увеличительное стекло, где мы находим путем эксперимента, что самая гладкая и самая белая кожа корява, груба и отвратительного цвета”.
– У английских леди самая лучшая кожа, – сказала Хайке. – Посмотри на свою маму. У нее прекрасная кожа.
Эдмунд кивнул, хотя никогда и не думал, что у его мамы прекрасная кожа, и не сравнивал англичанок с немками – к тому просто не было повода.
Хайке взялась изучать собственную кожу перед зеркалом над каминной полкой, поворачивая подбородок и так и этак, похлопывая, чтобы порозовели щеки, и выискивая недостатки.
– Джентльменам нравится моя кожа. Некоторые говорят, что она как персик. А что ты думаешь? Правда, как персик?
Слово было не совсем знакомое, но Эдмунд понял, о чем речь, когда Хайке изобразила, как надкусывает сочный фрукт.
– Тебе нравится моя кожа?
Эдмунд пожал плечами.
– Грубый английский мальчик, – сказала она. – Думаешь, у меня нет поклонников?
Слово “поклонники” Эдмунд тоже не знал, но Хайке продолжила делиться сердечными тайнами:
– Мой Иосиф ушел на Восточный фронт, да так и не вернулся. Может, придется найти англичанина. Как, по-твоему, стоит выходить за англичанина? Что думаешь, Эдмунд?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу