Алексей Свешников - Кошка с Собакой 2 [litres]

Немного позагонялся про вчерашнее, пока на сковородке шкворчало и разбрызгивалось. Когда стал перекладывать на тарелку, активизировались мохнатые привидения. И сразу принялись ебать мозг. – Можно посадить за спекуляцию общечеловеческими ценностями? – такие вопросы меня всегда ставили в тупик, особенно если задавала их Собака.

Она же не просто так спрашивала, а с подвохом. Понимает, зараза, что я сегодня – сбитый лётчик.

– Кого? Куда?

– Допустим, я изучаю людей методом погружения в среду. Многое не ясно. Вот, например, расхожий термин «общечеловеческие ценности». Мне, как собаке, то есть не «члену клуба» непонятно. Что подразумевается? Что имеется в виду? В чём соль?

– В сахарнице, – Кошка не могла не язвить.

Я показал ей кулак:

– В любом случае спекуляция теперь называется бизнесом. Уже не сажают. Всё изменилось, последние стали первыми и наоборот. Проповеди победили заповеди.

– Делаю вывод, что главное – быть не первым, а вовремя пристроиться сзади? – уточнила Собака.

– В некотором роде… Но не с физиологической точки зрения. Если буквально к этому подходить, то содомия какая-то…

Кошка с Собакой переглянулись и многозначительно кивнули друг другу.

– У людей всё своеобразно вывернуто.

– Я бы сказала однообразно передёрнуто.

– Перевыдернуто и через…

Я решаю перебить:

– Можно я вставлю слово? Вы тут можете сколько угодно изгаляться в словесных шахматах, но факт остаётся фактом.

Повисла пауза. Наконец, Собака решила уточнить:

– Какой факт?

– Просто хотел тоже чего-нибудь сказать на заданную тему. Ощутить себя членом команды. Приложить руку. Оставить след, пусть и на воде в виде всплывающих пузырей.

– Помедленнее, я записываю.

– Я иронизирую. Если хочешь понять людей, то, на мой взгляд, это бесперспективняк. Мы сами себя не понимаем. Оглянись кругом.

Собака оглядывается.

– Я в фигуральном смысле.

– Как это?

– Ну как-как… Хвостом об косяк… Что бы мы не делали, это всегда не устраивает какую-то часть нашего общества.

– А почему?

– Потому что каждый рассматривает те самые общечеловеческие ценности, – я потыкал пальцем в небо для наглядности, – под своим углом.

– Геометрия человеческих отношений неевклидова?

– Что-то типа того, только без теорем и аксиом. Точнее, у каждого свои теоремы и аксиомы. Каждый второй – Лобачевский, а первая – Ковалевская.

– Почему Ковалевская первая?

– Женщин принято вперёд пропускать…

– Но ведь сейчас это уже называется сексизм?

– Блядь, да поебать, как это называется! Я как пропускал баб вперёд, так и буду. Если кто из них конкретно хочет стоя ссать, это его проблемы… Или её. Хуй поймёшь их теперь!

– А как вы тогда друг с другом договариваетесь? С таким подходом нельзя даже писсуар в общественном туалете поделить.

– Вот поэтому в подъездах и ссут, – между прочим заметила Кошка.

– Давайте не очернять базовые принципы общества! Добро и зло для большинства людей не замыкаются в рамках писсуара.

– В жестких, фарцелановых рамках… – это Собака.

– Жидких… – это Кошка.

– Да ну вас… Сами спросили… Хватит банально цепляться к словам!

– Ладно, с этим разобрались. Теперь другой вопрос. Есть у нас большие опасения, что, поскольку парень ты – морально шатающийся, велика вероятность, что какая-нибудь залётная фемина попытается тебя окольцевать. В связи с этим у нас есть сомнения.

Я перебил Кошку, изображая умильную рожу:

– Да дорогая?

Кошка фыркает:

– Меня не впутывай! Предупреждаю, что всё, что вы скажете, отныне будет использовано против вас!

– Без доказательств такое не прокатывает.

– А я, как Вышинский!

– Как Вшинский ты! – парировал я.

– Я моюсь через день противовышеуказаным шампунем.

Пауза. Я переваривал слово «противовышеуказаным».

– Итак, поскольку мы уже давно вместе, и тебя мы изучили, как первоклассник – букварь, то делаем вывод, что рано или поздно тебя заарканят.

– Я пока не наблюдаю этой смелой женщины на горизонте.

– Дело не в ней. А в твоих общечеловеческих ценностях. Они крайне девальвированы, а если смотреть со стороны архитектуры моральных устоев, так вообще одни руины.

– Но это мои руины!

– А мы в этих руинах живём, как… – Собака подбирала сравнение. – Как кошки в Колизее.

Кошка благодарно кивнула и добавила:

– Как собаки на улице.

На что я ей сразу с ехидством заметил:

– Вот ты даже тут лучше устроилась!