Малькольм Брэдбери - Обменные курсы

Он закрывает их обоих от дождя, крепко берет Петворта под руку и тащит в боковую улочку. Маркс и Ленин, Ленин и Маркс скрипят наверху.

– Да, думаю, пройдемся туда. – Стедимен снова озирается и сворачивает в какой-то проулок, по виду – тупик.

– Мне кажется, эта улица никуда не ведет, – говорит Петворт.

– О да, – отвечает Стедимен.

– Похоже на тупик, – замечает Петворт.

Они и впрямь в тупике, который кончается запертым магазинчиком. В витрине – одинокая банка маринованной свеклы, над входом – мигающая неоновая вывеска «ШТУК».

– Теперь, если не возражаете, зайдем в подворотню, – говорит Стедимен, таща Петворта в темноту.

– Зачем?

– Надо посик… посик… – Стедимен складывает зонт, -…посекретничать. Доставайте. Марш…

– Что-что?

– Министрати должно было дать, он при вас. Марш… марш…

– Маршрут? – догадывается Петворт. – Вы хотите посмотреть мой маршрут?

– Да, – говорит Стедимен.

– Хорошо. – Петворт достает слепо отпечатанный листок; Стедимен разворачивает его в отблесках мигающей вывески, словно человек, который пытается читать роман в свете далекого маяка.

– Зачем вам это? – спрашивает Петворт.

– Исключительно ради вашего бла-бла-блага, – отвечает Стедимен. – Моя работа приглядывать за вами в ближайшие две недели, а министрати не любит раскрывать карты. У меня фотографическая память, я бы в две минуты управился, если бы только свет не моргал.

– Здесь сказано, что меня повезут в Глит, Ногод и Провд, – говорит Петворт.

– Правда? Очень интересно. Вы знаете, что западных дипломатов не пускают в Ногод и Провд?

– Вот как?

– Вы будете отчитываться, когда вернетесь в Англию?

– По научным вопросам – да.

– Скажем, о военных в аудиториях и танках перед университетами?

– Если это затрагивает преподавание лингвистики.

– Отлично, – говорит Стедимен. – Провд, в особенности, центр лингвистического интереса. Так что, если его закроют…

– Конечно, я это упомяну, – отвечает Петворт. – Не будет особого смысла посылать туда лекторов, верно?

– Отлично, – повторяет Стедимен. – Теперь, думаю, пора возвращаться. Если нас здесь заметят, это вызовет подозрения. Моя машина возле гостиницы. Простите мне маленькую уловку, но я хотел перекинуться парой слов. Запор… запор… за порогом в этой стране только и поговоришь с толком.

– Да, наверное.

– В машине, разумеется, опасно, – продолжает Стедимен. – Раз в две недели ее забирают, как это называется, на официальное техобслуживание, так что, думаю, она прослушивается. Ну и, разумеется, у нас в ква-ква… у нас в квартире, как и в посольстве, жучки. Вообще-то нам следовало бы говорить на свежевспаханном поле, но его трудновато найти посреди города.

– А мой номер? – спрашивает Петворт. – Он тоже прослушивается?

– Наверняка в гостинице такого ранга. Разумеется, не следует относиться к этому слишком серьезно. Слышали историю про дипломата в Москве, который проверил свой номер и нашел под ковром металлическую пластину?

– Нет, а что с ним было?

– Он достал перочинный нож, отвинтил ее, и в банкетном зале этажом ниже упала люстра. Надо просто привыкнуть, иначе вообще невозможно разговаривать по-человечески.

– Мы здесь не шли, – замечает Петворт.

– Стараешься жить нормальной жизнью, – продолжает Стедимен. – Но действует на псих… на псих… на психику. Знаете, что оказалось для меня самым страшным? Невозможность поцапаться с женой. Их разведка особенно старается выявить семейный разлад. Очень трудно, мы с Ба-ба-баджи обожаем собачиться.

– Мы идем не туда, – говорит Петворт.

– Иногда мы на субботу-воскресенье вырываемся на Запад, снимаем номер и просто орем друг на друга. Отводим душу. Странно. Мы здесь не шли.

– Да. – Петворт останавливается перед высокой глухой стеной. – Мне тоже так показалось.

– Пустяки. Маленький город, везде сор… сор… сориентироваться несложно. – Стедимен цепляется зонтом за стену и начинает карабкаться вверх. – Если перелезть через нее, то окажемся на главной улице. Подсадите меня, если не сложно.

– Пожалуйста, – говорит Петворт.

– Да, мы почти у гостиницы, – объявляет Стедимен, стоя на стене. – Вот и моя машина. Цепляйтесь за зонт, я вас втащу. Ну?

– Отлично. – Петворт, упираясь локтями, выбирается на стену.

– Готовы прыгать? – спрашивает Стедимен, поднимая зонт. – Не хочется привлекать лишнее внимание.

Несколько прохожих – солдат в форме, три старухи в платках – с любопытством смотрят, как они спрыгивают в улочку, где над головами скрипят на проволоке Маркс и Ленин, Ленин и Маркс.