Элеонора Браун - Мой собственный Париж [litres]

Она отклонила мое предложение посетить Париж вместе, сославшись на подъем волны антисемитизма во Франции. Я была опустошена, но решила, тем не менее, воспользоваться накопившимися благодаря частым перелетам милями и посетить Париж в одиночестве. Пустое гнездо – не то место, где мне хотелось находиться, а Париж был моим любимым убежищем.

Когда я сказала маме о том, что взяла себе билеты, она предложила поменять даты своего круиза по Франции, чтобы встретиться со мной в Париже на один день.

– Погоди… ты едешь в круиз через Францию? – спросила я.

– Да, и последний пункт – Париж. Мы можем вместе провести целый день!

– Значит, антисемитизм не является проблемой, когда ты просто проплываешь мимо нее?

– Это круиз для пожилых людей, где нам будут читать лекции, а также позаботятся о всех турах и питании, – сказала она.

Я вздохнула, смирившись с тем, что никогда не разделю того прекрасного магического опыта в Париже с мамой. Мы никогда не прогуляемся по садам у музея Родена. Мы никогда не будем выбирать шляпки и покупать антиквариат на блошиных рынках в Сент-Уэне. Мы никогда не будем сидеть в летнем кафе и с трудом пытаться попросить у официанта что-нибудь без глютена. Возможно, это все, что мы можем ожидать от родителей. Возможно, нам не дано никогда близко их узнать. Может, мне следует быть благодарной за то, что я могу разделить с дочерью, и просто перестать надеяться на большее с мамой. Тем не менее именно близость с Кэти заставила меня почувствовать ее отсутствие с мамой.

Прежде чем каждая из нас отправилась в свое путешествие, она позвонила мне, чтобы рассказать о своем маршруте:

– Нам проводят тур по Парижу, и нас могут высадить либо у Нотр-Дама в полдень, либо привезти автобусом обратно в отель.

– Отлично, давай встретимся у Нотр-Дама, – предложила я.

– Нет, давай ты за мной приедешь в отель. Мы никогда не найдемся у Нотр-Дама, – сказала она голосом, в котором от этой мысли прослеживались нотки паники.

– Мы можем встретиться прямо у главного входа, – предложила я. – Отправь мне СМС, как будешь там.

Такой план оказался слишком сложным.

– Ты же знаешь, что я не пользуюсь СНС!

– СМС, мам, СМС. Там «м», а не «н». В любом случае, прямо перед собором стоит точка отсчета – «нулевой километр». Его сложно пропустить, но если вдруг пропустишь, то можешь спросить у кого-нибудь.

– Ты сильно усложняешь, Дженнифер! – сказала она.

Моя мама одно время была специалистом по «усложнениям». Даже в незнакомом окружении она когда-то была бесстрашной, а кто-то даже скажет безбашенной. В 1980-х годах ей запретили въезд в Румынию за то, что она обменивала на черном рынке деньги, а также меняла «Ливайсы» и сигареты «Кент» на икру и кружевные салфетки. В этом также была замешана мужская сборная по футболу, но она никогда не рассказывала о подробностях. Только это была более молодая версия моей мамы, которая в сорок пять не боялась встречаться с незнакомцами в переулках и обмениваться бумажными пакетами с американской и иностранной валютой. Версия, которая отправлялась в круиз для пожилых, не была уверена, что она найдет главный вход Нотр-Дама.

Когда я посмотрела на свой открытый чемодан, лежащий на полу спальни, который смотрел на меня и ждал, когда я его упакую и отвезу в Париж, я услышала знакомый голос мужа своей кузины, Бруно, который мне советовал расслабиться, выпить бокал вина и наслаждаться жизнью. Действительно, в чем была проблема встретиться с мамой у отеля? Мне было несложно ориентироваться в городе, и не было необходимости настаивать на самом эффективном плане.

– Ладно, – сказала я. – Я приеду к тебе.

В Париже у меня было три свободных дня до встречи с мамой. Я ожидала, что хотя бы пару раз я разрыдаюсь, вспоминая наш предыдущий визит в Город Огней. Вместо этого я реагировала на все с абсолютной радостью. Мальчик, поедающий свой креп с нутеллой, у которого вокруг рта размазался шоколад, вызвал во мне ощущение близости с родителями, которые смеялись, пока смотрели, как он его ест. Когда я пошла на ярмарку современного искусства в Гран-Пале, у входа я увидела стену, целиком сделанную из сливочного масла. Внутри, среди произведений искусства я заметила пару в возрасте – они были лысые, с театральным макияжем и в ярко-красных меховых куртках. Я сидела на каменной лестнице и впитывала все происходящее, фотографируя прохожих в разноцветных шарфах. Я также сделала фотографии огромного вазона, сделанного в виде Невероятного Халка, сюрреалистические картины, а также пиньяту в виде Дональда Трампа.