Чжан Цзе - Тяжелые крылья

Многие с тоской вспоминают о пятидесятых годах — о тогдашнем уровне жизни, о сознательности, об отношениях между людьми. Даже Фэн Сяосяня бередили эти воспоминания. Если бы Хэ Цзябинь осмелился рассуждать так в пятьдесят седьмом году, его мигом объявили бы правым элементом. Неудивительно, что партгруппа отложила его прием в партию, — это они хорошо сделали. Вовлекать таких в партийные ряды — просто вредительство. Пусть-ка Хэ Тин займется им!

Когда после работы Хэ Цзябинь вышел из министерства, он увидел Вань Цюнь, стоявшую на раскисшем снегу. Она хмурила брови. Может, была опечалена чем-нибудь, а может, и нет — мало ли из-за чего человек способен хмуриться. Она окликнула Хэ Цзябиня:

— Старина Хэ, завтра выходной, помоги мне привезти угольные брикеты со склада!

— А почему ты не попросишь, чтобы они сами привезли?

— Я просила, но они не больно торопятся. Все обещают: «Скоро привезем!» Только воз и ныне там. А у меня уголь уже кончился, придется, видно, самой ехать.

Трудно жить одинокой женщине с ребенком. Почему она снова не выходит замуж? Если бы в свое время он не подтолкнул ее к первому браку, трагедии могло бы и не быть. Хэ Цзябинь чувствовал, что и он повинен в слезах этой женщины.

В шестьдесят втором году, когда она только закончила вуз и появилась в их министерстве, она была такой красивой и наивной! Можно было сказать ей любую чепуху, вроде того, что у кого-то выросли четыре уха, а она, наклонив головку и округлив глаза, доверчиво спрашивала: «Правда?» Даже над самыми глупыми анекдотами она смеялась так заразительно, что все наперебой рассказывали их ей — смотреть в ее доверчивые глаза было истинным наслаждением. Она любила петь «Голубку»:

В те поры она и сама была похожа на голубку, целыми днями ворковала, но теперь в ней уже не осталось прежнего ребячества и наивности. Глаза глубоко ввалились, шаловливо приподнятые уголки губ как будто признали свое поражение и опустились, толстые косы, венцом лежавшие вокруг головы, куда-то исчезли, обнажив широкий лоб со вздувшимися синими венами. Жестокие люди говорят: «Типичная вдова!» Она действительно была вдовой: в семидесятом году ее муж, не выдержав бесчеловечного обращения на следствии, покончил с собой в «школе для кадровых работников».

Не надо было советовать ей выходить за него замуж… Но кто мог знать, что произойдет? Кто вообще может предсказать, как сложится чей-либо брак, — разгадать эту загадку сфинкса? В студенческую пору Хэ Цзябинь и будущий муж Вань Цюнь были друзьями. Последний обучался технике, но недурно разбирался в живописи, музыке, литературе, был хорош собой — чем не пара для Вань Цюнь? И Хэ посоветовал приятелю:

— Займись ею, не то эта голубка быстро совьет себе гнездо под другой крышей!

— А ты почему ею не займешься?

— Я? Нет, я не гожусь для этого. Я смотрю на женщин как на произведения искусства и не хочу губить их совершенства. Если я когда-нибудь увижу свою жену беременной, с торчащими сосцами и огромным, как у кенгуру, животом, я почувствую себя преступником и тут же разлюблю ее.

— Да ты эстет!

— Может быть.

— Ну, а почему тогда мне советуешь жениться?

— Не могу же я заставить всех жить согласно моим представлениям. Пусть уж лучше она достанется тебе, чем другому.

— Странный ты человек, и теории у тебя странные!

Действительно, эстет Хэ Цзябинь не знал, что некоторые вещи в женщине можно понять и оценить, только женившись на ней. Даже самым близким друзьям многое недоступно.

Вань Цюнь не была счастлива в этом браке. Сначала она испытала разочарование в любви, а затем — ужасы политических бурь. В конце концов ее мужа реабилитировали, перестали считать контрреволюционером, однако это не облегчило ее жизненных тягот.

Когда Вань Цюнь попросила Хэ помочь ей с угольными брикетами, он хотел было посоветовать ей купить газовую плиту, но тут же сообразил, что у плиты надо менять баллоны, а Вань Цюнь их с места не сдвинуть. Нельзя же все время людей просить — неудобно, а вот угольные брикеты она сама сможет носить потихоньку наверх, лишь бы их ей во двор завезли.

Тихо, но настойчиво загудела машина: они стояли на проезжей части. Хэ Цзябинь оттащил Вань Цюнь в сторону, кстати, там было и не так мокро. В окне машины мелькнуло лицо Фан Вэньсюаня, глаза его были полуприкрыты.