Чжан Цзе - Тяжелые крылья

Думая обо всем этом, Хэ Цзябинь по привычке задавал себе вопрос: кто будет нести расходы за бесхозяйственность? Ясно, что никто! Но он все-таки спросил:

— Вы готовы платить неустойку?

Старый хитрец Цай тут же радостно откликнулся:

— Готовы!

— Ну ладно, — немного смягчился Хэ Цзябинь, — только не воображайте, что вам достаточно устно отказаться от заказа, надо изложить все ваши доводы письменно, тогда мы и свяжемся с заводом-изготовителем.

— Хорошо, так и сделаем!

— Договорились.

Хэ Цзябинь положил трубку, размышляя о том, что следует обязательно написать письмо в Госсовет и рассказать, какая чехарда получается с государственным планом и планом капитального строительства. За то, что происходило при «банде четырех», должна отвечать банда; но ведь теперь-то ее свергли, а в экономике по-прежнему хаос. Что тут можно сделать с ограниченными материальными ресурсами и возможностями, как ускорить модернизацию?

Он еще потирал лоб, погруженный в свои величественные замыслы, как вдруг услышал, что Хэ Тин нетерпеливо барабанит пальцами по столу. Тут только он вспомнил, что она здесь, но не стал ни о чем спрашивать ее, потому что относилась она к нему с неприязнью, чего доброго, придерется к его вопросу.

— Заведующий подотделом доложил мне, что ты еще не сдал индивидуальный отчет об учебе у образцового предприятия Дацин [8] Нефтепромыслы на северо-востоке Китая, сделанные образцом для всех предприятий страны. .

— Но я давно объяснил, что эта учеба не входила в мой индивидуальный план.

Хэ Тин словно метнула на карточный стол козырь:

— Ну что ж, тогда пусть тебе ее запланируют!

Толстяк с жирным лицом выглядел почти отмщенным. Ши Цюаньцин поспешно опустил голову, стараясь скрыть свою радость. Раньше у Хэ Тин с Хэ Цзябинем были еще сносные отношения, но с прошлого года, когда переизбрали партбюро, они окончательно испортились. И ей, и заведующему подотделом Ло Хайтао очень хотелось подсидеть секретаря партбюро Го Хунцая, который вечно лез со своей особой точкой зрения и был для них шипом в глазу. Они всячески старались «ухватить его за косичку», однако он не давался, и вот теперь его наконец можно будет обвинить в плохой организации пропагандистской работы!

Раскол между административным и партийным руководством отдела энергетики привел и к расколу в коллективе. Хэ Цзябинь много раз говорил об этом Хэ Тин, предлагал созвать производственное совещание, чтобы свободно обменяться мнениями. Ведь в отделе уже несколько лет не было таких совещаний, поговорить есть о чем. Хэ Тин наконец согласилась, но Ло Хайтао, буквально клокотавший от гнева на Го Хунцая, на совещании почему-то смолчал. Лишь когда все разошлись по группам и подотделам и продолжили обсуждение там, он вдруг заговорил. Хэ Цзябиня чуть не стошнило от его слов, а Ши Цюаньцин, подзадоривая, сказал Ло Хайтао:

— Выражайся поосторожнее, а то любители сплетен все разболтают и поссорят нас с Го Хунцаем!

Хэ Цзябинь сначала не хотел связываться с ними, но выпад Ши Цюаньцина был явно в его адрес, и он не смог сдержаться:

— Почему вы не говорили всего этого в лицо товарищу Го Хунцаю? Вам бы только за спиной шушукаться да людей порочить, поэтому никто с вами и не хочет якшаться! Я работаю в отделе уже много лет, но никакими сплетнями не занимаюсь, кого угодно можете спросить… Ну так кто из нас ссорит людей?

— Я имел в виду не тебя, а Ван Мэнъюня! — попробовал оправдаться Ши Цюаньцин.

— Кого бы ты ни имел в виду, это все неправда. К тому же Ван Мэнъюнь давно уже у нас не работает и к разговорам не может иметь вообще никакого отношения, так что не заливай!

Ло Хайтао потемнел от ярости и изрек в угрожающем тоне, словно судья:

— Мы говорим перед всем подотделом. Разве это называется шушукаться за спиной?

Реплика была удачной, но это была ложь.

— Конечно, за спиной, раз здесь нет человека, которого вы обвиняете! Вы руководитель, коммунист, а поощряете Ши Цюаньцина в клевете на Го Хунцая да еще сами этим занимаетесь… Я отказываюсь участвовать в таком собрании! — Хэ Цзябинь встал.

Ло Хайтао почувствовал, что он не сдастся, и сделал вид, что немного смягчился:

— Ты что, решил сорвать нам собрание?

— Если и сорву, то это для вас спасение, потому что чем дольше вы будете сегодня заседать, тем больше ошибок наделаете!

О случившемся стало быстро известно всем, но не от Хэ Цзябиня. В парткоме управления тоже узнали, что между административным и партийным руководством отдела энергетики произошла стычка, в которой участвовали и рядовые сотрудники. Заместитель начальника управления Фэн Сяосянь, ведавший кадрами и политикой, вызвал к себе нескольких сотрудников отдела, в том числе Хэ Цзябиня, чтобы разобраться в создавшейся обстановке, но затем передал все, что доверительно сообщил ему Хэ Цзябинь, начальнице отдела Хэ Тин. Такое предательство не довело бы до добра даже в здоровом коллективе, а в их отделе это обернулось тем, что вопрос о приеме Хэ Цзябиня в партию был отложен на неопределенное время. На партгруппе ему объявили, что он к тому же заражен непролетарской идеологией и нуждается в исправлении. Хэ Тин, много лет не занимавшаяся политучебой, собрала всех, кто позволил себе откровенность с заместителем начальника управления, и заставила их целых полторы недели изучать статьи председателя Мао, направленные против либерализма.