Сэнди Тейлор - Сбежавшие сестры

Темза находилась прямо за домами, и когда война разыгралась в полную мощь, авианалеты на доки стали почти ежедневными. Администрация выделила всем семьям в Рэннли-Корте убежища Моррисона – это такие крепкие металлические клетки, которые можно было использовать и как столы. Мы поставили свое убежище под лестницей, у капитальной стены. Когда звучала сирена, мы забивались туда, и мама пела нам песни своим чистым голосом, пока не раздавался сигнал отбоя тревоги. Бомбы пугали, зато после себя они оставляли прекрасные площадки для игр. Каждый день после уроков дети, в особенности мальчишки, бежали на руины играть в войну или в ковбоев и индейцев. Девочки играли в дочки-матери и в магазин на месте уничтоженных домов. Под вечер мальчишки расходились по домам со ссадинами на коленях и в изодранных штанах, но довольные и беззаботные.

Если в Рэннли-Корте случалось что-нибудь нехорошее, жильцы разбирались сами. Однажды вечером мистер Браун, который вечно напивался в стельку, избил свою семью до полусмерти. Никто не стал вызывать ни скорую, ни полицию. Женщины позаботились о пострадавшем семействе, а мужчины разобрались с мистером Брауном. По правде говоря, с тех пор его никто не видел. Миссис Браун повеселела, обрела здоровую полноту и сошлась с молочником, у которого не хватало мочки уха. Зато он был добрый и заботился о миссис Браун и детях. Так уж повелось: в Бермондси своих в обиду не давали, и, по словам мамы, так было всегда.

Таким был мой родной уголок Ист-Энда, и я любила его. Поздним вечером я, бывало, лежала в кровати и слушала, как из «Орла и короны» вываливаются посетители, во весь голос распевая «Нелли Дин» и «Выкатывай бочку». Вот такие ист-эндские колыбельные убаюкивали меня по ночам.

Большинство местных детей отправились в эвакуацию в самом начале войны. Целые группы проходили по улицам в сопровождении учителей, державших таблички с названиями школ. Но все же уехали не все. Были те, кто по какой-то причине остался. А некоторые уезжали, но потом возвращались сами, так и не сумев привыкнуть к жизни за городом. Бермондси был у них в крови, а в деревне все казалось чуждым. Далеко не всегда они попадали в райский уголок, который ожидали увидеть. Эвакуацию организовали впопыхах, и не все дети оказались там, где должны были. Однако порой и дома беглецов встречали вовсе не с распростертыми объятиями. Недовольные родители тут же сажали их на ближайший поезд и отсылали назад.

Я знала, что мама постоянно волнуется из-за нас, но, пока она вынашивала Фредди, мы были ей нужны. Эта беременность протекала очень тяжело – мама с трудом вставала с кровати: ноги отекали, голова постоянно болела. Кто-то должен был заботиться о ней, приносить чай, мыть посуду. Поскольку папа ушел на войну, всем этим занимались мы с Тони. От Олив толку было мало, но она отказывалась ехать в эвакуацию одна. Теперь же, когда Фредди родился, а налеты на доки участились, мама отчаянно стремилась отправить нас из Лондона в безопасное место. Она повторяла, что не спит по ночам, беспокоясь о нас, а учитывая, что малыш и так отнимает много сил, ей долго не выдержать. И действительно, мама с ног валилась от усталости. Иногда, в моменты, когда она думала, что никто не видит, я замечала, как у нее тяжелеют и слипаются веки. Однажды она чуть не уснула прямо у плиты, помешивая что-то в кастрюле. Я и не знала, что человек может уснуть стоя.

Я любила маму и понимала, что она не может бесконечно выносить усталость и волнения. Я была уже достаточно взрослой, чтобы осознавать, что ей проще будет справляться с малышом, опасностями войны и всем остальным, если мы, старшие дети, отправимся туда, где безопасно. Значит, нужно уезжать. Но мне пришла в голову другая идея.

– Почему бы тебе не поехать с нами, мам? – спросила я.

Она покачала головой:

– Пока не могу. Фредди совсем маленький, а я…

– Что?

– Я просто устала, Нелл.

Она перевела взгляд на младенца, которого держала на руках. Личико Фредди немного оформилось, и он уже не напоминал недовольного старика. Теперь малыш стал очень даже милым. Он щурился, глядя на маму, и причмокивал губами. Она поднесла мизинец к его рту.

– Я постараюсь приехать к вам, когда Фредди немного подрастет.

– А как ты нас найдешь?

– Вы мне напишете, когда устроитесь, и я буду знать, где вы.

– Если не останется места, ты будешь спать со мной, – пообещала я.

– Спасибо, Нелл.

– Или мы с Олив ляжем вместе.