Анатолий Мухин - Диалог и другие истории

— Ну.. Не на долго. Баню закрыли, а мне помыться хочется. Я ж ванне не лежал… Давно в общем. Но не на долго. Идёт?

— Идёт! — обрадовался Сергей.

— Ну разливай скорей! Только закуска у меня скудная.

— Скудная — это как?

— Это банка кабачков, которую летом закрыл и немного картошки с мясом.

— Ну, по мне — так королевская закуска.

Братья рассмеялись.

Пёс немного успокоился и улёгся под столом в надежде, что от закуски ему что-нибудь перепадёт.

— Да, я такой водки давно не пил. — Эдуард отрезал кусок маринованного кабачка и отправил его в рот.

— Ну ладно уж, — искренне обиделся Сергей, — у меня на юбилее мы её только родимую и пили. Хорошо было.

— Хорошо. Все ж приехали тогда почти. Даже Лёха из Норильска.

— Это вообще сюрприз был. — Сергей пододвинул к себе стопки и разлил в них водки. — Но сорок пять я на всю жизнь запомнил.

— Родителей жалко нет уже. Не видели своего сына успешного.

— Да что ты несёшь такое? Успешный? Кто? Я на яхтах не катаюсь, семью в Испанию не вожу. Баб по Парижам тоже.

— Это камень в мой что ли огород?

— А в чей?

— Серёж, это когда было-то? Лет пятнадцать прошло наверное.

— А всё равно, как сейчас помню, мне Динка тогда всю плешь проела. «Вот, говорит, у братца бы своего поучился. Он-то знает как впечатлить даму!».

— А что теперь говорит? Когда знает, что я у неё на диване спать буду. Попёрдывать.

— Не, попёрдывать — это не вариант. Уж прости.

— А я буду. Человек я уже не молодой, газы…

— Да что всё заладил, а? Не молодой! Вот знаешь, что я тебе скажу? Вот из-за того, что ты воспринимаешь себя так, ты и живёшь так.

— Как так? Я на жизнь не жалуюсь.

— То есть тебя всё устраивает?

— А чему меня не устраивать? Я живу на природе. Дом, хоть и старый, зато свой. Родной. Я здесь каждую дощечку знаю. Роджер у меня, вон, есть.

— Роджер?

— Ну не Тузиком мне его называть.

— Тоже верно.

— Конечно, работы нет. Это меня смущает, и я тебе очень благодарен за помощь, но я всё отдам.

— Эд, ну я ж не к этому…

— Отдам-отдам. Ты обо мне заботишься, братиш. И я тебе благодарен за это. Но работу найду. По весне. — Старший брат сильно закашлял и постучал себя по груди.

— Да не надо мне ничего. Есть возможность — помогаем. Ты ж брат мой. Как иначе?

— А я вот задаюсь вопросом. Если бы тогда, в начале двухтысячных, не прикрыли бы наш ресторан. Было бы всё иначе? Что бы я сейчас делал? — Эдуард закурил вторую. — Был бы женат? С детьми? Или всё ещё катал всяких цац в Париж и Милан.

— Ну, что говорить? Давай выпьем? — Сергей протянул стопку брату. — За тебя, Эд. Всё наладится.

Эдуард залпом опрокинул стопку внутрь и занюхал кабачком.

— А нечего говорить. — расстроено сказал он. — Но и жалеть мне особо не о чем. Мир я повидал. Встречал рассвет На Елисейских полях, целовал девушку на площади Святого Марка, на концерт Scorpions ездил в Берлин. Специально. Женщины у меня были. Разные. Жгучие. Красивые. Такие, знаешь, что сердце твоё моментально растопчут.

— Это да. Я тебе даже завидовал немного.

— Ну и дурак. А я тебе завидую.

— Мне?

— А ты, Серёжа, умничка. У тебя такая семья хорошая. Парни совсем взрослые уже. Динка — красавица. Вообще на сорок с хвостом не выглядит. Ты — начальник большой. Цех у тебя свой. Люди в подчинении. Ты то в Финку, то в Швецию мотаешься, какие-то конференции проводишь. А я что? Старый алкаш. С обалденным прошлым, но без будущего.

— Эд, будущее мы себе сами строим. Знаешь от кого я это услышал? От тебя! Ты мне тогда, когда меня должны были в армию забрать сказал. А потом отмазал. Сколько ты всего для меня сделал? Ты думаешь я это забуду когда-нибудь? А для моих? Да каждый раз, когда я ещё технарём работал, ты то шмотки привезёшь, то пацанам машинки, Динке что-нибудь обязательно. Да я тебе по гроб жизни обязан.

— Ничего ты мне, Серёжа, не обязан. Я твой брат. А ты — мой. Мы семья. И так будет всегда. Но просто… Знаешь…

Сергей снова разлил водку по бокалам.

— Что?

— Есть одно, о чём я жалею. — Эдуард опустил глаза.

— Братиш… Он знал, что ты его любишь.

— Да, но мы ж так поругались тогда. Это ж здесь и было. Мать тогда плакала сильно. А ведь он меня предупреждал. Предупреждал, Серёженька! И всё сбылось. Он сказал тогда, что если я пойду в ресторанный бизнес — сопьюсь к чертям и потеряю всё. Как он это узнал? Как?

— Отец нас слишком хорошо знал. Пугающе хорошо. Ведь это он мне сказал, чтобы я в техникум поступал. Я-то хотел на юриста пойти. А он отговорил. Сказал, что юристов пруд пруди, а руками уже работать никто не умеет. В городе по крайней мере. За папу давай. Царствие небесное.