Любовь Барановская - Твоя судьба

«Да, это он мастер, конечно. Выдохни. Как библиотека?»

«Я им не нравлюсь :) Обедать хожу одна, ни с кем не общаюсь. Впрочем, наверное, и не нужно ― на два месяца-то».

«Когда мы планируем увидеться?»

«Кажется, ещё не скоро. Пока я не в Москве, пересекаться каждую неделю станет трудно. Ты как, всё в порядке?»

«Да, разве что с мужиком опять не говорим толком… Я пыталась в отпуске объяснить, чего мне не хватает в наших отношениях, и он загрузился».

«Кажется, вы всё ещё ходите по кругу. Раз в несколько месяцев тебе одиноко, потом вы общаетесь, и этого рывка хватает ещё на несколько месяцев».

«Да, верно. Но поэтому мы и вместе так долго, думаю, что умеем подобные штуки обсуждать и решать».

«Странно, у меня было так много попыток отношений, а я всё ещё не могу понять, как с людьми уживаться».

«Разберешься. Зато с музыкой у тебя всё складывается».

«Ой, это точно. Кстати, сейчас на репетицию опоздаю. Хорошего вечера!»

«И тебе!»

А всё же, ждут ли меня отношения с Егором?

― Нужно раскручиваться, ― заявил Иван посреди репетиции.

― Кому нужно? И главное ― как?

― Ютуба мало. У нас уже появились первые слушатели, но их очень легко растерять. Надо активнее проявлять себя в соцсетях.

Я обернулась к Славе, но он пожал плечами:

― Ты у нас фронтмен.

― Кто сказал?

― Ты ― солист, к тому же создатель и вдохновитель.

В дверь постучали, и в щелку заглянула хрупкая невысокая девушка с охапкой рыжих кудрей, навевающая мысли о диснеевских принцессах.

― Таня, заходи! ― Слава махнул рукой. ― Лор, помнишь, я говорил, что пора бы добавить ударные?

― Знаешь, я думала о брутальном лысом мужике в татухах, ― закатила я глаза. ― Шучу, проходи. Как Слава уже сказал, я Лора. Это Гена и Ив… Ваня. ― Иван подмигнул. ― Не щурься, задал ты мне задачку… После репетиции продолжим обсуждение.

Решено было завести аккаунты группы во всех популярных соцсетях. Продвижение этих страничек официально выдали мне.

― Никогда не понимала современный упор на личный бренд. Ну вот чем я могу заинтересовать людей? Библиотекарь-айтишник учится петь.

― Ты не понимаешь, в этом ведь и есть твоё преимущество ― ты настоящая. ― убеждал Иван. ― Посмотри на Гену, хотел ли он оказаться в составе группы, выступать?

― Хотел-хотел, ― почти обиженно подал голос Гена.

― А ты начал бы писать песни, если бы не поверил в себя и не начал бы заниматься с нами?

― Ну, я пытался писать песни ещё в школе, но кто же знал, что из этого развлечения что-то выйдет.

― А ты сама? Тоже ведь в детстве только пела. Ожидала поклонников и постоянное место в баре в Москве?

― Ну, не ожидала.

― Вот видишь! В этом и прикол, ― Иван спрыгнул со стола. ― За это я тебя и люблю!

― Исключительно по-дружески, надеюсь? ― с улыбкой уточнила я.

― Ну, знаешь, дружба ― это ведь просто отложенный секс, ― подмигнул он, обнимая меня за плечи.

Слава, побагровев, схватил со стола сигареты и вышел, хлопнув дверью. Вновь заглянула Таня, ожидавшая вердикта за дверью, и, попав в поток общего смущения, исчезла.

― Давай без этого, ок?

― Да ладно-ладно, я без намеков, успокойся.

Подумав, что в слове «люблю» есть что-то опасное и серьезное, не подходящее для подобных шуток, я, недавно ещё бросавшая это слово в каждого случайного спутника жизни, удивилась себе.

― Убедил, попробую, ― пробормотала.

Кажется, настолько напряженно я не ждала даже собеседований и выступлений. Егор, пошутивший за день до встречи, что ему срочно надо мне что-то важное сказать, а в итоге пожаловавшийся на концерт любимой группы, чуть не пошел куда подальше со своим нагнетанием интриги. Впрочем, в этих играх был весь он. Алиса неожиданно начала сомневаться от всех этих загадок в его чувствах, что не добавляло мне уверенности.

В день икс я была готова к чему угодно, как мне казалось, но Егор всегда умел меня удивить. Вот и сейчас, после нескольких стаканов рома с колой для храбрости, он замер у окна, отказываясь садиться рядом и мучительно собираясь с мыслями.

― Меня учили не бросаться словами, поэтому я не могу сказать, что люблю тебя. Но я определенно в тебя влюбился.

Столько глупого, смешного, наивного, ванильного, пафосного в голове клубится, когда утро за утро просыпаешься счастливой.

Когда шею надо закрывать высоким воротом.

Когда смотришь на две зубные щетки в ванной и готова пищать от восторга. Да и вообще вся ты ― один беззвучный писк.

Когда с утра на тебе надета вместо халата та самая его рубашка, которой года три назад не смела коснуться.