Сергей Ленин - Маленькие иркутские истории

А может, уже и не буду больше браться за перо или клацать клавишами на ноутбуке. Может, обо всем уже и так предостаточно понаписано. Это почти как в «Камасутре»: как ни крути, новое придумать почти невозможно. Можешь не стараться. Там уже все до нас придумали и нарисовали в картинках. А может быть, все-таки… Чем черт не шутит, пока Бог спит.

Осенние тучи зацепились за крышу нашего Иркутского научно-исследовательского института промышленной автоматики, они стали обволакивать здание. От соприкосновения теплого воздуха с холодным стали зарождаться слезы конденсата. Потом потоки водных осадков пролились вниз на кустарники акации, серый асфальт и припаркованные автомобили наших начальников, понуро стоящих у главного входа. Настроение было мерзкое, природа плакала. Плакал и Николай Сергеевич. Он вчера был на свадьбе.

Но эта свадьба была не его. Он был гостем на свадьбе своей невесты. Ах, как это тяжело. Сердце ныло, и оно было готово разорваться на части.

«Моя Катенька, мой котенок — чужая жена. Моя любимая уже не моя», — стучало в виски и корежило сознание молодого инженера.

Он поднялся на лифте на шестой этаж в свою аудиторию №617. Широко распахнул окно, встал на подоконник и приготовился выброситься вниз. Как вдруг его порыв охладил голос Прокофия Рудольфовича:

— Колян, я уже всю паутину с окна убрал, можешь не беспокоиться. Пойдем лучше накатим по пятнадцать капель спирта-ректификата.

Весь состав их лаборатории был отправлен в колхоз на уборку урожая, из рядовых на институтском хозяйстве они остались вдвоем. Николай Сергеевич сделал движение рукой, типа проверил заоконную чистоту, и направился в аудиторию следом за Прокофием Рудольфовичем.

— Прокофий, ты когда-нибудь гулял на свадьбе своей невесты? — с надрывом в голосе, чуть не рыдая, вопрошал Николай Сергеевич, разливая спирт из колбы в граненые стаканы.

Глаза Прокофия Рудольфовича уставились на собеседника пристально. Казалось, что они как два темно-коричневых паука, моргая мохнатыми ресницами-лапками, начали подтягивать нить разговора к себе.

— Хмм, — послышался выдох его обожженных спиртовыми парами легких.

Захрустел маринованный огурец.

— Понимаешь, Рудольфыч, я смотрел как ее, моей Катеньки, глаза выискивали в толпе мое лицо. А когда наши взгляды встречались… Ой, как мне больно. Ведь это я должен быть на этой свадьбе женихом. Это я дружил с Катенькой три года. Это я был ее первым мужчиной. Это со мной она, моя любимая Катя, строила планы на всю последующую жизнь. Это она меня целовала ласково и нежно…

Как дальше жить? Ничего не понимаю. Это я должен был сказать моему Котеночку: «Выходи за меня замуж». Но не сказал, все тянул и тянул время. А он сказал, он позвал, и она, уставшая ждать этих сокровенных слов от меня, пошла за ним. Теперь он жених, а не я. Ах, как мне тяжело. Как тяжело. — Николай Сергеевич горько заплакал, как маленький ребенок, у которого злые люди отобрали любимую игрушку.

— Уфф, — раздался снова выдох Прокофия Рудольфовича, проглотившего очередную дозу спирта.

Казалось, что его глаза, как две сороконожки, моргали длинными ресницами-ножками, подбираясь в сочувствии все ближе и ближе к душевной боли собеседника.

«Какой же он внимательный и чуткий, этот наш Рудольфович, — подумал Николай Сергеевич. — Зря его все считают черствым бирюком. Он вон какой чувственный и заботливый».

— Ах, какие глаза у моей Катеньки, — снова застонал Николай Сергеевич. — Как же я буду жить завтра без этого изумрудного драгоценного света ее милого и любимого взора? Как я смогу существовать завтра без легкого прикосновения ее губ, без ее трепетных и нежных объятий? Как жить завтра-а-а? — Слезы сильнее мрачных дождевых вихрей захлестнули нашего молодого инженера.

Теперь и на улице, и в нашей лаборатории бушевал осенний дождь. Николай Сергеевич, исповедавшись, вопрошающе смотрел на своего собеседника. Казалось, что глаза Прокофия Рудольфовича, как две букашки, поползли навстречу завтрашнему дню.

Его хрипловатый голос начал вещать:

— Т-а-а-к, завтра у нас будет пятница. Опять с Лехой Дулиным поедем на рыбалку. Прошлый раз клев был на мормышку. Блин, два раза угадать поклевки будет очень сложно. Наверное, прикупим на Бестужева-2 свеженьких опарышей и немного мотыля. Там фирма для рыбаков «Клевый продукт» находится.

Короче, завтра все будет зашибись! — заключил свою речь Прокофий Рудольфович, зычно выдыхая после принятия очередной дозы спирта. — Уф-ф-ф, хорошо пошла, родимая. Жисть прекрасна!