Мортен А Стрёкснес - Времена моря, или Как мы ловили вот такенную акулу с вот такусенькой надувной лодки

Просыпаюсь… в горячем поту, словно искупался в парном море.

Наутро, открыв глаза, чувствую себя так, будто всю ночь метался в горячке. Хуго говорит, что ночью слышал сквозь стену мои стоны. Я говорю, что чуть не утонул в волнах собственных кошмаров. Тогда он добавляет, что слышал, как я ходил. Я ничего такого не припоминаю.

Ненастье не пускает нас в море, и предовольная гренландская акула беззаботно резвится в Вест-фьорде, радуясь отсутствию нависающей опасности в образе двух заядлых рыбаков на надувной лодке.

На второй день шторма (похоже, ветер слегка улегся, поменявшись со штормового на крепкий) иду гулять к скровским утесам и пляжам. По зеленовато-свинцовому морю ходят пенные буруны. Изрядно поживившись во время ночного набега, наутро вода выплюнула добытые трофеи обратно. С наветренной стороны на берегу лежат люры, выброшенные штормом: должно быть, закрутило в водоворот, подняло вместе с водной массой да и швырнуло на сушу. Выброшены, по всей видимости, только что, а то выдра, норка, ворон, ворона или белохвостый орлан давно бы их сожрали. Чуть поодаль нахожу мертвого тюленя, уже вспухшего.

Жители Оркнейских островов рассказывают легенды о шелках – “людях-тюленях”, которые плавают в море в тюленьей шкуре, но, выходя на берег, превращаются в людей – людей соблазнительных и ликом прекрасных, что делает их особенно опасными для юных дев. В Северной Норвегии издревле страшились драугра – с этим существом связаны другие поверья. Драугр – восставший мертвец, являющийся в образе утонувшего рыбака, с красными, безжизненными очами и в ветхой кожаной жилетке. Голова по преимуществу изображалась в виде пучка водорослей. Другой приметой были непомерно длинные руки. Откуда ни возьмись, на обломке челна под рваным парусом драугр увязывался вослед живым рыбакам. Если он взывал к ним, те ни в коем разе не должны были откликаться на зов. Драугр предвещал смерть всем узревшим его, даже тем, которых не утащил за собой на дно тотчас. И, даже не явившись рыбаку воочию, драугр мог предвозвестить его смерть. Например, навести порчу на лежащую на берегу лодку. Если весла в лодке были выставлены вперед, сидящие на носу были обречены [50] Цитируется по норвежскому источнику: Бьорн Торе Педерсен. “Лофотенская путина” / Bjørn Tore Pedersen. Lofotfisket. Pax, 2013, s. 109. .

На своем веку Хуго встречал немало стариков, веривших в драугра. В их представлении, драугр живет не в сказках и легендах, но на самом деле. Правда, спроси их в лоб, они ни за что не признались бы, что верят в него – кому охота прослыть чудаком? Но до конца так-таки и не изжили драугра.

Дойдя до конца пляжа, я взбираюсь на горку, а за ней раскинулся еще один. Вылизанный дочиста – ни водорослей, ни травы. Море все унесло с собой. С краю находится заброшенный лодочный спуск со ржавыми рельсами, уходящими в море. В детстве я часто видел подобные колеи, проложенные на склонах холмов и на пляжах. По ним из эллингов и сараев спускали и поднимали лодки. Я же воображал, что рельсы проложены для поезда, который отправится на какую-нибудь подводную станцию, а пассажиры будут ехать в водонепроницаемых вагонах и любоваться из окон на сказочные виды.

Мы продолжаем: я – свой путь по прибрежной гряде, а шторм – бушевать; и чем дальше на запад ухожу я, тем больше сердится он. Иссиня-черная хмарь низко крутится по-над морем и скалами. Бряцание тарелок слилось с боем большого барабана. Однажды мне довелось пережить ураган – вот его музыки мне не забыть вовек. Обыкновенно бури воют и свищут. Внутри же урагана все светлые, высокие, знакомые звуки будто пропадают. Остается глухой, темный, насквозь продирающий рык, словно Вселенная явила тебе само нутро, исполненное ледяной злобы.

Воздух пахнет солью и свежестью, но отдает ноткой прелости – как если бы в душной и жаркой спальне с запертыми окнами слились два тела. Вода закачивается в узенькие щели между камнями, а после, уткнувшись в скалу, бьет вверх, подобно гейзерам. И каждый раз забирает с собой по несколько песчинок. Однажды, верно. из этих песчинок она устроит новый пляж на отдаленном берегу.

Чернеет вода, белеет пена. Ветер срывает с макушек волн водяные капли, и те, вихрясь, летят в сторону берега невесомой изморосью. А там, ударившись о скалы, обращаются в водяную взвесь. Молекулы воды танцуют на просторе мирового океана – растворяются, испаряются, замерзают и соединяются, каждый раз образуя все новые комбинации. Молекулы, летящие мне в лицо, неоднократно бывали в Мексиканском и Бискайском заливах, ходили Беринговым проливом и огибали мыс Доброй Надежды, да что там: за столько времени они наверняка повидали все моря – большие и малые. Проливаясь дождем, текли по земле, тысячекратно становились питьем для зверей, людей и трав, а после испарялись или утекали обратно в море. За миллиарды лет любая молекула успела заглянуть во все уголки Земли.