Татьяна Василевская - Если бы

Он задумчиво посмотрел на ее лицо. Издав слабый писк, Элеонора Сергеевна подскочила на кровати, прикрывая обнаженное тело простыней, как будто на нее неожиданно напала не свойственная ей раньше стыдливость.

— Я совсем забыла. — сказала она дрожащим голосом, пятясь от кровати к шкафу. — У нас сегодня педсовет. Мне нужно бежать. Извини. — она попыталась улыбнуться ему, уголки губ предательски дрожали.

— Да ничего страшного. — сказал Филимон, насмешливо ее разглядывая. — Тебя подвезти?

— Нет! — почти выкрикнула она и взяв себя в руки почти спокойно добавила. — Мне еще в магазин заскочить нужно, и еще там кое, что сделать…

— Ну тогда я пошел. — сказал страшный майор и помахал рукой энергично кивающей Элеоноре Сергеевне на прощание.

В лифте Филимон улыбаясь подумал, что общение с Серегиным другом Вованом не прошло для него бесследно. Хотя Вован, конечно, шутит менее страшно и кровожадно. Но, с другой стороны, он человек мирной профессии. А профессия, как известно накладывает отпечаток.

А потом Филимон вспомнил слова училки про любимую женщину и ему стало грустно. Мысли эти были лишними и он постарался задвинуть их подальше, потому, что если выкинуть из головы женщин с которыми он спал он мог запросто, то мысли о той с кем он не спал и никогда спать не будет никуда из головы не девались. Их не получалось выкинуть. Можно было только запрятать их подальше и продолжать жить.

— Да расслабься ты. Ты же настоящий мужик. Женщина должна видеть кто в семье главный. Ну чего ты в самом деле? У тебя на лбу написано «Я сейчас навалю в штаны или грохнусь в обморок».

— Володь, заткнись уже! Дим, не слушай его. Что ты его не знаешь? Все нормально. — Инна дотронулась до руки Филимона и ободряюще ему улыбнулась. Потом сердито посмотрела на мужа и показала ему кулак.

— Ой, да подумаешь. Напугала меня, прямо дрожу весь. — нежно улыбнулся Вован.

— Да ладно Филимон. Правда все нормально. Верка сейчас приедет. В красивом платье на двухметровых каблуках, ты и не заметишь какая она сама. Не трясись. Ты же ей сам предложение делал. Ведь знал на, что идешь. Чего уж теперь пугаться. Она же ничего, ты привыкнешь, первое время трудно будет.

Инна с Филимоном рассмеялись. Заткнуть Вована было невозможно.

— Не боишься, что полковник тебе шею свернет? А мне придется одной воспитывать ребенка.— смеясь сказала Инна.

— Еще чего. Я даже не боюсь, что ты мне шею свернешь. Буду я еще полковника бояться. — смело сказал Вован.

Подъехала большая черная машина. Водитель, одетый во фрак почтительно открыл дверь и из машины вышел Сеня, за ним выпорхнула его девушка Дина и Кречетов младший — Алеша.

Филимон, сжимая букет для невесты все сильнее и сильнее, так, что еще чуть-чуть и стебли несчастных цветов сломаются, почувствовал головокружение, тошноту и ужас, сковывающий все тело. Где собственно невеста? Передумала? Сбежала? Не приехала? Поняла, что ошиблась? Он беспомощно огляделся по сторонам.

— Филимон, невеста кажется того, в машину не влезла. А может, она себя плохо вела и дети ее не взяли? — жизнерадостно заржал Вован. — Ай! Больно же. — завопил он, после того как жена со всей силы ткнула его локтем в бок.

Филимон почувствовал, что сейчас его сердце точно не выдержит. Ему даже показалось, что на глаза навернулись слезы.

Он уже был готов зашвырнуть чертов букет куда-нибудь. Он чувствовал себя несчастным и покинутым. В общем полным идиотом.

— Дети, скажите нам, где ваша мамаша? — спросил Вован у подошедших к ним сыновей Веры и у Дины. — А то у жениха сейчас разрыв сердца будет.

Дети радостно засмеялись. «Просто оборжаться можно!» — со злостью подумал Филимон. «Да, что же эта женщина со мной делает?» — наверное в тысячный раз за свою жизнь, задал он себе уже ставший привычным вопрос. И в этот момент нежные маленькие руки закрыли ему глаза, и он почувствовал как к его спине прижалась самая лучшая, самая замечательная женщина в мире. Он повернулся к ней и замер, не в силах пошевелиться. Во-первых, она была прекрасна и необыкновенно хороша в платье сказочной красоты, которое очень ей шло. Но на платье Филимону было в общем-то наплевать. Он не мог сдвинуться с места потому, что увидел исходившее от нее сияние, то которое свело его с ума двадцать с лишним лет назад. Но этого не могло быть. Того ради кого она могла так сиять уже нет. Филимон зажмурился и снова посмотрел на нее. Сияние никуда не делось.