Татьяна Василевская - Если бы

— Вера! — после ранения он еще не мог орать во все горло и она не услышала слабый крик, вырвавшийся из его груди. Он побежал за ней. — Вера!

Обернувшись она смотрела на него, как он задыхаясь подходит к ней и на лице ее были написаны и злость и радость и сочувствие и даже насмешка, всего по не многу.

— Ты решил вернуться обратно в свою палату? Чего ты тут носишься и орешь? Ты не в курсе, что тебе нельзя, что у тебя легкое прострелено? Ну почему мужчины такие идиоты? Почему у вас все так сложно?

В груди болело, но Филимон не обращал на это внимание. Он подошел к ней и обхватив ее голову своими ладонями поцеловал. Он наконец целовал губы, о которых мечтал столько лет. Она обняла его за шею и тихонько засмеялась.

— Пообещай, что больше не будешь пытаться сбежать. Потому, что в следующий раз я могу не успеть, совершенно случайно, тебя перехватить. И тогда остаток дней мне придется потратить на поиски тебя, вместо того, что бы провести их с тобой. — сказала она заглядывая в голубые глаза, которые сейчас не были холодными. В них было целое море любви и нежности. Он прижал ее к себе.

— Я люблю тебя. Я очень давно люблю тебя.— прошептал он.

Сверху падали мягкие пушистые хлопья. Земля казалась прекрасной, как в сказке. Она была одета в чистое белое одеяние. Непорочная, нетронутая красота, как обещание, чего-то нового и необыкновенно хорошего.

Они вызвали такси и пока ждали его на улице, перед воротами госпиталя, Вера спросила:

— И какие у тебя теперь планы?

Филимон пожал плечами.

— Нужно жилье снять. С базы я уволился.

Он чувствовал смущение. Он не знал, что будет дальше, не знал как себя с ней вести. Он был весь в ее власти. Выросший в деревне Филимон никогда не отличался стеснительностью или застенчивостью. Он, если этого требовали обстоятельства, мог вести себя нагло, даже по хамски. Но рядом с ней он чувствовал себя робким подростком, который с замиранием сердца боится и жаждет в первый раз поцеловать девушку и ни как не может решиться это сделать. Мнется и краснеет и выглядит в глазах этой самой девушки глупым и смешным. Он ничего не мог с собой поделать. Он ругал себя и злился. «Да будь ты мужиком, идиот!». Но ничего не помогало. Он все еще боялся ее. Не так как раньше, теперь он боялся ее разочаровать. Ему казалось, что сейчас она посмотрит на него и поймет, что в нем нет ничего особенного, и что он не стоит ее внимания. Ему казалось, что вот-вот она скажет: «Извини, Дима, я ошиблась. Ты хороший, но мне ты не нужен». Но вместо этого она взяла его за руку и посмотрев ему в глаза сказала:

— Я конечно понимаю, что приличные женщины такого не говорят. Но, видимо, я ужасно не приличная. Может быть ты не будешь искать жилье, а поедешь к нам? — в ее глазах плясали веселые искорки. Ее ужасно забавляло его смущение, написанное у него на лице. На суровом лице грозного полковника, приводящего в трепет своих подчиненных и своих врагов, эта юношеская робость выглядела необыкновенно трогательно. Вере хотелось погладить его по голове и затем, прижав к себе эту бестолковую голову, сказать, что не нужно ее бояться. Что он такой замечательный, он ее герой, и, что он вернул ее к жизни, и что ему нужно гордиться собой, а не смущаться, неуверенно переминаясь перед ней как школьник не выучивший урок мнется перед строгой учительницей.

Услышав ее слова Филимон чуть не задохнулся. Этого не может быть. Не может быть, что бы она всерьез хотела быть с ним. Это все происходит не на самом деле. Это все сон. Сейчас он проснется у себя на тренировочной базе, или в душной комнате полуразрушенного дома в сирийском городке, или у себя в деревне. В общем где угодно, только не рядом с ней.

— Дима! Ты поедешь со мной? — прикосновение ее руки вернуло его мечущиеся мысли к реальности. — Если, конечно, ты не против.

— Я не против. — хриплым от волнения голосом сказал он и улыбнулся. Он притянул ее к себе и зарылся лицом ее волосы. — Я не против. Я больше всего хочу этого. Пока ты сама не скажешь, что я солдафон и бесчувственный истукан и только порчу тебе жизнь.

Вера засмеялась.

— Те кто так говорил не знали тебя. Ты замечательный.

В такси он держал ее руку в своей, и сердце его все еще замирало и прыгало как сумасшедшее.

— А ребята, что скажут? — спросил Филимон, имея ввиду как отреагируют на его появление в их доме Сеня с Алешей. Этот вопрос его тоже сильно волновал и смущал. Они были сыновьями его друга и ему очень не хотелось быть в их глазах предателем.