Татьяна Василевская - Если бы

Вертолет забрал полковника и его группу ближе к вечеру. Группу было решено отозвать из-за нецелесообразности ее пребывания на данном участке и из-за тяжелого ранения командира. Присылать другого офицера для командования не имело смысла.

Филимон лежал на носилках укрепленных на большом грузовом ящике. Врач, прибывший вместе с вертолетом, осмотрев раны сказал, что полковник навряд ли дотянет до Москвы. Задето легкое и за то время, что ждали вертолет он потерял слишком много крови.

Филимон видел своего отца. Отец подходил к нему и улыбался глядя на Филимона такими же как у него самого холодными голубыми глазами, в которых не было ни каких человеческих чувств. Отец встал напротив него и поманил его рукой. «Убирайся обратно в ад!» — хотел крикнуть Филимон, но сколько он не открывал рот, сколько не старался выкрикнуть свое проклятие, ни одного звука не вылетало из его широко раскрытого рта.

Отца Филимон ненавидел. Лютой ненавистью, с самого раннего детства. Филимон и сейчас иногда просыпался в холодном поту, когда ему снилось как отец избивает их с матерью. Больше всего ему было жалко мать. Когда он был маленький, мать пыталась прикрывать его собой, и за это отец избивал ее еще сильнее. Участковый уговаривал ее написать заявление, но она отказывалась, мол мужа все равно не посадят, а им с Димкой после этого и вовсе не жить. А и посадят на год-два. Вернется и забьет до смерти. Так и жили. Когда Филимону было одиннадцать он не выдержал и бросился на отца вступившись за маму. Очнулся он в больнице с травмой головы и переломанными ребрами. После того как его увезли в больницу мать взяла топор и подойдя к лежащему на кровати мужу сказала: «Меня можешь хоть убить. Но тронешь еще раз Димку и я тебя самого прикончу.» И так она, видимо, это сказала, что отец на какое-то время притих. А потом запил и как-то ночью, пьяный, попал под проходящий поезд, когда переходил железнодорожные пути, возвращаясь с вечерней смены.

Филимон даже на похороны идти не хотел. Пошел только из-за матери. На поминках она плакала. А когда соседи разошлись, спросила: «Как же мы, сыночек, теперь без отца-то жить будем? Ведь какой-никакой, а кормилец.» Филимон обнял мать и сказал «Теперь хорошо жить будем. Считай только-только и начнем жить. Не волнуйся, мам. Теперь я о тебе заботиться буду.»

Отец исчез и через какое-то время Филимон увидел мать. Она смотрела с нежностью и очень печально. Филимону захотелось, что бы она обняла его, погладила как в детстве по голове. «Мама!» -позвал он, но опять не вслух, а беззвучно.

Ему очень захотелось увидеть Веру. Он знал, что времени у него осталось немного, поэтому сейчас можно ее увидеть. Уже не страшно. Но она не появлялась. Филимон снова провалился в черную темноту.

Вертолет приземлился на военной базе, где группу вместе с раненым переместили в военный самолет, который отправился в Москву.

Врач удивлялся, что полковник еще жив. Он был даже не уверен, успеют ли они добраться до базы. Но сердце билось в груди пробитой автоматными патронами. Очень слабо, но билось, продолжая качать кровь, продолжая бороться за жизнь.

— У него родственники есть? — спросил он ребят из отряда.

Никто ничего толком не знал. Одни считали, что нет. Другие не были уверены. Полковник не был душа на распашку. О себе почти ничего не рассказывал, кроме пары тройки эпизодов из времен прошлой службы. Один из ребят взял мобильный. Может командир переписывался с кем-то из близких.

— Вот, вроде племянник ему писал. С днем рождения поздравлял. — сказал молодой паренек с ярким румянцем на щеках. — Называет его дядей.

— Напиши ему. — сказал доктор. — Может его мать или отец братом или сестрой приходятся полковнику. Если доживет до Москвы, может успеют его повидать. Человек не должен умирать в одиночестве, если есть кто-то кому он дорог.

— Мам! — заорал Сеня. -Мне тут какой-то парень пишет. Пишет, что он из отряда дяди Филимона и, что дядя Филимон ранен.

Вера выхватила телефон из рук сына. Накатило ощущение дежавю. Все это уже было с ней. Пусть по другому, но было. Да, что ж такое, почему близкие ей люди не могут вернуться домой без какой-нибудь дырки в своем теле? Почему жизнь такая жестокая и несправедливая? Молодой боец сообщил, что как только, что-то будет ясно он напишет в какой госпиталь отправят раненого.

Филимон медленно выплывал из небытия. Перед ним появилось неясное и расплывчатое лицо Веры. Все-таки он увидел ее. Он слабо улыбнулся. Теперь можно было обратно погрузиться во мрак уже навсегда.