Юрий Берков - Записки атеиста

— Хорошо, я сейчас выйду.

Юля подождала минут десять, пока широкая дверь особняка открылась и на крыльце появилась стройная моложавая женщина средних лет с красной повязкой на руке. Через минуту она подошла к КПП.

— Здравствуйте, — сказала Юля.

— Здравствуйте, что вы хотите?

— Я хочу видеть Сашу Губерта, он поступил к вам вчера.

— Но вам же объяснили порядок посещения детского дома. Во-первых, вы пришли не вовремя. Во-вторых, Губерт находится сейчас в карантинном изоляторе. Сейчас у него период адаптации.

— Да что же, он в тюрьме что ли? — не выдержала Юля.

— А вы, пожалуйста, не шумите тут, девушка. У нас здесь свои порядки. И не вам их менять. Надо было раньше думать, чтобы не доводить дело до детского дома. А то пока ребёнок с родителями, так он им не нужен, а когда их лишают родительских прав, так у них вдруг просыпается любовь к своему чаду.

— Но я ему не родственница, и, потом…

— А кто же вы ему?

— Понимаете, он девять месяцев лежал в клинике, и я к нему приходила, навещала. Мы давно знакомы. У него больше никого нет.

— Так вы ему чужой человек?

— В общем-то да, но он ко мне очень привязался. Мы как родные. Его родители давно умерли. Он круглый сирота.

— А чужих мы вообще не пускаем, — безапелляционно заявила Майя Семёновна.

— Но у него нет родственников! К нему больше никто не придёт! Поймите же вы!

— Не знаю даже как с вами и поступить… Подождите тут, я посоветуюсь с директором.

Воспитательница ушла, а Юля осталась ждать.

— Почему вас держат тут взаперти, за этой решёткой? Вы что, преступники? — спросила она у дежурившего парня.

— Разные тут есть, — уклончиво ответил подросток. — Некоторые уже в колонии побывали. Если всех распустить, так потом и не соберёшь никого.

— Но если у детей нет дома, нет родных, куда же они денутся?

— Болтаться будут по городу, хулиганить, воровать.

— Но разве все такие плохие? Есть же нормальные дети, потерявшие родителей в катастрофах или из-за болезни.

— Таких мало. Больше лишних.

— Как это «лишних»?

— Ну, от родителей лишённых прав. А кто был хорошим, здесь быстро становится плохим.

— И ты тоже плохой?

— Я не очень, есть хуже.

— И вы всё время здесь за решёткой?

— Да нет. Нас выводят. Группами, с воспитателем. А старших, таких как я, и одних выпускают. По увольнительным. Но только если ведёшь себя хорошо.

— И до скольких лет вас тут держат?

— До 18-ти. Как школу закончат, 12 классов, так и на вольное поселение.

— Это куда же?

— Да кто куда хочет. Можно ехать в любой город страны, где есть работа и дают жильё.

— А чему вас здесь учат?

— До 16-ти лет общеобразовательная подготовка, а потом профессиональная, на разных предприятиях и курсах.

— А ты на кого учишься?

— Я на дорожника. Дороги буду строить. Нужная профессия и платят прилично. А потом, мне хочется поездить везде. Я ведь почти нигде ещё не был.

— А в институты у вас поступают?

— Редко.

— Почему же?

— Не любят у нас отличников. А в институт с тройками не поступишь. Это у девчонок иногда поступают. Но тоже мало.

— У вас тут и девочки есть?

— А как же.

— И вы живёте все вместе?

— Учимся вместе, а живём порознь. В разных группах. Но многие старшеклассники давно уже с девчонками живут.

— Как это?

— Ну… как обычно…

— И ты тоже?

— А я что, рыжий? Я как все. Стыдно быть мальчиком в 16 лет!

— Вы что же, любите друг друга?

— Ха! Ещё как!

— А если она забеременеет?

— Примет таблетки и избавится от ребёнка. У нас многие девки в 14 — 15 лет уже по выкидышу сделали.

— Кошмар! — возмутилась Юля. — Это же вредно для их здоровья.

— А кто их заставляет? Пусть рожают, если хотят. Так ведь ни одна не хочет. Зачем ей ребёнок, если она и сама ещё как следует не жила?

— Но эти девушки грабят себя духовно! Лишают всего светлого и чистого в жизни.

— А где оно, это светлое да чистое? Вы его видели?

— Видела.

— А я нет… Пока ищешь это светлое да чистое, и жизнь пройдёт. Я так понимаю: надо брать от жизни всё, что можешь и пока можешь, а то другие возьмут… Вон директор с воспиталкой идут.

И парень встал по стойке смирно.

Юля узнала мужчину, который увозил вчера Сашу на автомобиле из клиники. Поздоровалась и стала сбивчиво объяснять ему кто она и почему здесь.

— Да, да, я узнал вас. Вы были вчера рядом с Сашей и с каким-то молодым человеком. Ну что ж давайте поговорим. Пройдёмте ко мне в кабинет. Вы извините нашу воспитательницу, у нас тут строго. Она выполняет мои указания. Но Александр, конечно, ребёнок особый, не испорченный. Ему здесь не место. Мы стараемся устраивать таких детей, находим им семьи. У вас, как я понимаю, ещё нет семьи, раз вы приехали одна?