Андрей Виноградов - Не ум.ru [litres]

В углу, под книжным шкафом, где нашелся пропавший носок – я не заглядывал туда чертовски долго, к моему вящему отвращению обнаружился старый мышиный помет. Находка, скажу прямо, потрясла меня. Она обрушила устоявшееся за годы представление о том, что если я с кем и делю жилище, то лишь с хомяком и исключительно на добровольной основе. К тому же я подспудно пребывал в убеждении, что хомяк запросто, не покидая клетки – попробовал бы! – отпугнет любую нечисть. Или загрызет, если нечисть сунется к нему ближе, грызун же. К слову сказать, наш дом никогда мышами грешен не был. Я ни разу не слышал сомнительных шорохов по углам и, невзирая на зрелые годы, в отсутствии практики вряд ли справился бы с мышеловкой, не изуродовав прежде пальцы. Вездесущие тараканы – совсем другое дело. Тараканы не в счет, для меня они телесная нежить, сопутствующий ущерб глобальных жизненных неудач. В то же время я проницательно усомнился, что неведомый мне злоумышленник не самым таинственным образом – дверной замок в силу своей разболтанности легко мог «задом вильнуть» – пронес в мой дом пакетик с мышиным пометом и сыпанул из него под книжный шкаф. Мир вокруг становится все более странным, и я вполне допускаю, что не улавливаю весь трагизм изменений, но чтобы такое!

А может быть… оно не мышиное? И вообще не дерьмо? А я уже поспешил выкинуть. Нужно было кошке в подъезде под нос сунуть и проследить за выражением морды, по ней, по морде, и вычислить. Ну отчего, с какой такой немилости все по-настоящему ценные, стоящие идеи приходят в голову с непоправимым опозданием?

Еще по соседству с носком и спорным пометом объявился – «здрасьте вам…» – бронзовый ключ от дверцы письменного стола. Давненько я запустил им в обнаглевшего таракана, да так впоследствии и не нашел. Таракан же, живехонький, объявлялся с завидной регулярностью, иногда со товарищи. Я решил, что на пломбы ключ уволокли. У старых моряков, я читал, встречались пломбы из бронзы. Старые моряки, я так понимаю, вообще бронзу любят. Старая бронза в старых моряцких ртах от рома благородно темнеет, а привкус услужливо скрадывает горечь дешевого пойла. Видно, мои тараканы какой-то век на судах коротали – закрыл я тему и даже несколько подобрел к пришельцам. Все, что связано с морем, всегда пробуждает в моей душе ностальгическое тепло. Жаль, я не химик, не то вытравил бы эту чушь из головы. Или травление – это про другое? Про втравливание в голову? Не суть. Когда вскрылась истина и ключ вновь оказался в моих руках, я такую почувствовал горечь, будто лживые тараканы издевательски меня обманули. В сердцах я щедро засыпал под шкаф, равно как и во все углы квартиры, отраву. И думал при этом не только о тараканах, но и о кошке.

Эврика! Придуман сегодняшний «воскресный поступок». Я спасу кошку. Давно намереваюсь прибить ее, заразу, но вот теперь не стану, откажусь от жестокосердного плана. Совершенно, надо сказать, неоправданное помилование, но это не мягкотелость размазни, это подвиг духа. Между нами говоря, я все одно не знаю, как ее прибить, каким образом. Ничего путного в голову не приходит. Мне только исцарапанных рук не хватает. А как по лицу когтем заедет? Эта может. Еще как может. И потом… почем мне знать, которую по счету жизнь она проживает? Может быть, совсем не последнюю. Тогда все вообще зря, а руки и лицо уже в хлам. Вопиющая несправедливость. Я об уколах в живот от бешенства. А кошке при этом хоть бы хны. Ей в живот только «Вискас». Вот и ответ на классически-литературно-поэтический вопрос: кому на Руси… Ну и так далее. Изумительно, кстати, задан. И ответы легко накладываются. Как по трафарету. В зависимости от времени и обстоятельств. Кажется, это называется конъюнктурой.

Боже мой, что бы сделал с собой Н.А. Некрасов, предположи он, что в школе я буду заучивать наизусть конъюнктурщика? Весьма вероятно, что ничего. Не поверил бы.

Гений классиков – он в предвидении, а счастье – в неведении.

Кошка пушистая, дымчатая, не очень крупная, таких еще называют сибирскими. Я не кошатник, но для таких пустяков, как знакомство с названиями одной-двух пород, быть им нужды нет, совсем не обязательно. На всякий случай оговорюсь: раньше их так называли – сибирскими, мои сведения проще простого могли устареть. Стали же одни туфли «оксфордами», другие «дерби», третьи еще чем-то там интригующе благозвучным… На прежней работе мне время от времени приходилось встречаться с приезжими из Тюмени, иркутянами, омичами. Все были как один бритыми наголо, в легких кашемировых пальто. И это в самый разгар зимы. Так что современные сибирские кошки вполне могут быть короткошерстными. Очень правдоподобное допущение.